Призрак Перл-Харбора. Тайная война
Шрифт:
«А если провал? Тогда, Азолий, твоя песенка спета, получишь под зад коленом и прощай служба» — от этой мысли Дулепова сначала бросило в жар, а потом в душе поднялась волна гнева: «Меня? Меня, который положил полжизни на борьбу с большевизмом, — и за борт? Я — столбовой дворянин! Я — русский полковник!.. Дворянин — без дворянства… Полковник — без армии… Холуй на побегушках, вот ты кто! Вербовал в агенты и пытал, таких же, как и сам, русских? На деньги япошек покупал одних, а затем предавал других. Я спасал Россию! — искал себе оправдания Дулепов. — Какую?»
И память возвратила его в далекое лето 1914 года. Русские войска лупили
В те месяцы десятки арестованных агитаторов и бомбистов прошли перед его глазами. Обреченные на каторжные работы, они вещали о скором крахе самодержавия и империи. Но прошел лишь год, и эти безбожники и голодранцы пришли к власти.
«Почему? Как такое могло произойти в набожной России?» — терзался Дулепов и, не найдя ответа, уснул.
Разбудил его громкий стук в дверь. На пороге стояли Клещов с Ясновским. Их разгоряченные лица и лихорадочно блестевшие глаза заставили подскочить Дулепова. Он почувствовал прилив свежих сил и, предвосхищая события, воскликнул:
— Ну что, клюнули?
— Не то слово, Азолий Алексеевич! Заглотили с потрохами! — радостно воскликнул Ясновский.
— Отлично! — потер руки он и потребовал: — А теперь давайте по порядку!
Ротмистр и Клещов, перебивая друг друга, принялись пересказывать события последних часов. Они развивались стремительно. Тихий успешно выполнил задание Ясновского. Не успела за ним захлопнуться дверь, как Смирнов ринулся в город. Филеры вместе с Соколовым следовали за ним по пятам. А он, надеясь на темноту и подгоняемый сообщением Тихого, не особенно пекся о конспирации, и это облегчало слежку. Одна за другой перед филерами засвечивались явки резидентуры. Первая находилась в Старом городе, в квартале, где жили рабочие табачной фабрики. На ней Смирнов долго не задержался и сразу же направился в район пристани. Здесь филерам пришлось как следует попотеть — в лабиринтах порта не так просто было уследить за ним, но они исхитрились и засекли еще одну явку. Она оказалась не рядовой — на этот раз Соколов вышел на связника резидентуры. Через него филеры засекли еще три подозрительных адреса. Сеть русской резидентуры проступила перед Дулеповым, как паутина в лучах восходящего солнца. Пришел его звездный час. Он не стал медлить и позвонил Сасо. Тот тут же примчался, и не один, а вместе с Такеокой и Ниумурой.
Они заперлись в кабинете Дулепова. Он не упустил свой шанс покрасоваться и сел на любимого конька. Под его рукой на большом листе ватмана один за другим возникали разноцветные кружки, соединенные стрелками; жирные петли все туже завязывались вокруг фамилий советских разведчиков. Но Сасо не спешил начинать аресты. Резидент и загадочный доктор пока не проявились, но то, что они стоят за какими-то фамилиями из схемы Дулепова, ни у кого не возникало сомнений. Окончательную ясность внесла информация, добытая на следующий день филерами Клещова.
На доклад к Дулепову он прибыл самолично. Тот немедленно позвал японцев, и уже вместе они внимательно изучили материалы наружного
Сначала Дулепов, а затем и Сасо обратили внимание на странность в поведении Смирнова. Он сделал покупку не в аптеке, располагавшейся в сотне метров от мастерской, а совершил большой крюк по городу и не поленился пешком дойти до Аптекарской. За посещением аптеки Свидерского определенно что-то крылось — это мог быть тот самый загадочный доктор, о котором шла речь в обрывке записки, обнаруженной на квартире Ольшевского.
Подтверждение своей догадке Дулепову и Сасо долго ждать не пришлось. Не прошло и двух часов, как Клещов представил доказательства. Поставки препаратов из харбинского отделения компании «Сун Тайхан» хозяину аптеки, доктору Свидерскому, осуществлял не кто иной, как Ольшевский. Теперь все становилось на свои места.
Дальше события развивались еще более стремительно. Вечером филеры Клещова снова засекли появление Смирнова в доме Свидерских, на этот раз он пришел не один, с ним были еще двое. Судя по всему, на квартире проходил большой сбор резидентуры. Дальше медлить было нельзя, и Сасо решил действовать. По его команде в управлении жандармерии и отделе контрразведки были подняты на ноги все силы. Группы захвата скрытно заняли позиции на Аптекарской, у дома Свидерских.
В этот поздний час жизнь на улице, как и во всем Харбине, замерла. Ночную тишину изредка нарушали шум автомобильного мотора, торопливые шаги запоздалого пешехода и отрывистые команды военных патрулей. Ни один луч света не пробивался из-за плотно закрытых ставен в доме Свидерских. Казалось, что в нем все вымерло, но это кажущееся спокойствие было обманчиво.
На втором этаже, в кабинете доктора, собрались Дервиш, Гордеев, Ольшевский и Смирнов. Чуть позже, проверив охрану в холле и у черного входа, к ним присоединился Свидерский. Лица у всех были суровы и сосредоточены. Сообщение Тихого о розыске контрразведкой некоего доктора, ни у Дервиша, ни у Гордеева, ни у Павла не вызывало сомнения в том, кого именно она искала.
Несмотря на критическую ситуацию, Дервиш сохранял спокойствие, и его голос по-прежнему звучал твердо:
— Товарищи, контрразведка села нам на пятки, но это не повод для паники. Дулепов с Сасо только и ждут того, что мы сорвемся и начнем совершать ошибки. Сейчас от каждого требуются выдержка и хладнокровие.
— Саныч, никто не паникует. Как-нибудь выкрутимся, — не терял уверенности Смирнов.
— Не первый раз, — поддержал его Ольшевский.
— И все-таки опасность очень велика. Глеб Артемович, тебе и Анне надо немедленно уходить! — не терпящим возражений тоном заявил Дервиш.
Свидерский молчал и горестно кивал головой.
— Вместе с вами пойдет Павел.
— Может, я останусь? У меня есть, где отсидеться, — возразил он.
— Нет! Сейчас не время для споров. Уходишь вместе с Свидерскими! — отрезал Дервиш и, обращаясь к Смирнову, распорядился: — Выводом из города займешься ты, Сергей.