Призрак улицы Руаяль
Шрифт:
— Вы как раз вовремя! — воскликнул он. — Только я прилег отдохнуть в вашей комнатушке, как вдруг раздался страшный грохот. А спустя немного времени у Мьетты вновь начался припадок.
Кирпичного цвета лицо хирурга полыхало багрянцем; казалось, он мгновенно постарел и совершенно сбит с толку.
— Она говорит голосом мадам Ларден! [57] — растерянно произнес он. — Нам пришлось привязать ее ремнями к кровати.
57
См. «Загадка улицы Блан-Манто».
IX
ИЗГНАНИЕ
И в этом сражении Христос не просто смотрит на нас. Он полностью на нашей стороне. Когда мы начали борьбу, он нас благословил и надел оковы на нашего противника.
Все, что поведал им Семакгюс о событиях прошедшего вечера, лишь подтверждало рассказ Николя. Потрясенный увиденным им зрелищем, хирург усомнился в собственном здоровье, и заявил, что хотел бы посоветоваться с кем-нибудь из собратьев по профессии, дабы тот поставил диагноз. Выдвигая догадки одна неправдоподобней другой, Семакгюс лихорадочно пытался найти объяснение происходящему, но ответы на терзавшие его вопросы так и не нашлись, и он пребывал в состоянии близком к паническому. Его сомнения обрадовали Николя: он ощутил, как его бремя неуверенности стало легче, ибо теперь он разделял его с другом. Однако, понимая, что причиной радости является исключительно его собственный эгоизм, он остерегся выразить ее вслух. Тем временем отец Ракар, словно старый солдат, ожидающий сигнала к атаке, с довольным видом ходил по комнате, потирая руки. Его боевой задор действовал ободряюще, и уныние, охватившее корабельного хирурга, постепенно развеялось. Вслушиваясь в окружающие его звуки, Николя вспомнил, как еще на пороге дома Галенов ему показалось, что на чердаке Наганда снова бьет в барабан. Привыкнув доверять своим чувствам, он попытался уловить таинственный ритм; неожиданно у него мелькнула мысль о возможности существования некой связи между дикарским обрядом и припадками Мьетты. Но если проявления темной и грозной силы, терзавшей тело и разум служанки, он видел собственными глазами, то в духов индейца он не верил, а потому постарался прогнать эту мысль.
Внезапно с верхнего этажа послышались крики, а через несколько минут, в разорванной рубашке, по лестнице скатился растрепанный и потный Жан Гален. Поднявшись на ноги, он попытался что-то сказать, но изо рта его вырывались только испуганные вскрики. Наконец прерывистым голосом он сообщил, что Мьетта освободилась от пут: неведомая сила разорвала ремни, удерживавшие ее на кровати. Успокоив присутствующих, отец Ракар приступил к приготовлениям. Открыв свой чемодан, он извлек епитрахиль и, поцеловав ее, надел на шею, затем, достав бутылку со святой водой и все, что требовалось для богослужения, он зажег свечи и раздал их всем, кто стоял вокруг, включая только что подошедших членов семейства. Перед дверью, ведущей в мансарду Мьетты, куда больше никто не осмеливался войти, отец Ракар поставил меховщика и кухарку. Попросив тарелку и налив в нее немного святой воды, экзорцист начал читать молитвы, а потом намочил веточку букса и окропил святой водой четыре стороны света. Совершив эти действия, он приказал всем встать на колени, а сам громким и уверенным голосом начал первую отчитку.
— Заклинаю тебя, древний змий, именем судии над живыми и мертвыми, именем Создателя мира, Того, Который обладает властью низвергнуть тебя в геенну, немедленно уйти прочь из этого дома. Проклятый демон, это повелевает тебе Тот, Который правит ветрами, морями и бурями, это повелевает тебе Тот, Который сбросил
Продолжая кропить святой водой все вокруг, он приказал всем, стоявшим рядом, читать «Отче наш». Время от времени глухой речитатив молитвы прерывали жуткие вопли. Шарль Гален и кухарка в страхе покинули свой пост и присоединились к остальным домашним. Отец Ракар попросил угольев, за ними сбегали на кухню и принесли немного в небольшой глиняной тарелке. Достав из серебряной коробочки ладан, экзорцист разместил его в виде креста на угольях. Дом постепенно наполнился дымом.
— Вы изгоняете на расстоянии? — спросил Семакгюс.
— Нет, разумеется. Я просто хочу очистить дом. А потом мы пройдем к пациентке.
Он сложил руки и повторил:
— Заклинаю тебя, демон, прочь из этого дома, и никогда больше не возвращайся в него, не изливай страх на тех, кто в нем живет, и не вреди им. И да освятит Господь всемогущий, Тот, чья власть повсюду, это жилище со всеми его комнатами и пристройками, и да исчезнут отсюда все призраки, все зло, все козни диавольские и уловки его, и весь нечистый дух.
Он принялся благословлять дом.
— Этим знаком мы приказываем тебе немедленно и навсегда прекратить все твои оскорбления. И да сгинут все твои уловки и увертки, и да сгинет страх перед тобой, который есть гадина ядовитая. Именем Того, Который явится судить живых и мертвых и весь мир огнем. Аминь.
Глухие удары сотрясали дом: казалось, наверху, натыкаясь на стены, летает мебель…
Отец Ракар потирал руки.
— Ага, не нравится, мерзавец! Что ж, отличное начало. А теперь всем живо расползтись по своим норам. Дальше я буду действовать один, в присутствии господина комиссара и господина…?
Он указал на Семакгюса; Николя представил своего друга.
— Полагаю, — продолжил Ракар, — ученые мужи с теологического факультета не встанут на дыбы из-за того, что для борьбы с тем, что не имеет названия, я привлек представителя медицины. Господин Ле Флок поведал мне о вашем скептицизме. Теперь, когда вы убедились в реальности непостижимого феномена, будьте нашей совестью и нашим разумом.
— Можете рассчитывать на меня, святой отец, — уверенно ответил Семакгюс.
Убедившись, что его давний друг и человек, с которым он познакомился только сегодня, сблизились без каких-либо усилий с его стороны, Николя вздохнул с облегчением. Явно чувствуя себя увереннее, доктор Семакгюс со смехом сказал:
— На волка лучше всего охотиться всей сворой.
— Если бы речь шла о волке! Дьявол — ужасный шутник, он насквозь пропитан ненавистью. Он любит посмеяться над несчастными человеческими созданиями, и предстает то хитрецом, то простецом, чтобы окончательно запутать людей. Отец лжи, имя ему легион, и он всегда готов расставить нам ловушку и замести следы! Но я обещаю вам, что ему недолго осталось творить здесь свои безобразия.
Он собрал свои вещи, а тарелку с углями доверил Семакгюсу. Втроем они поднялись наверх, где обнаружили кухарку, вжавшуюся в стену лестничной площадки; дверь в комнату Мьетты была распахнута, и почтенная матрона в ошеломлении глядела на служанку. Девица сидела в воздухе над своей кроватью и, сверкая покрасневшими глазами, злобно скалилась на кухарку.
— Ах ты, негодница! — воскликнул отец Ракар.
И, обернувшись к своим спутникам, добавил:
— Рассчитывайте на меня, я заставлю ее опуститься на землю!