Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

Хутарев-Гарнишевский Владимир Владимирович

При приезде в пункт следования филеры, встреченные филерами местного отряда, передают наблюдаемого по кличке и приметам им, а сами являлись в местное охранное отделение или жандармское управление и, сообщив о передаче наблюдаемого местным филерам – возвращаются обратно. Если они не успеют передать наблюдаемого местным филерам или не узнали их, то, проводив наблюдаемого и «положив его», также являются в охранное отделение или жандармское управление и передают о нем все имеющиеся у них данные.

Если наблюдаемый садится в трамвай, то филеры помещаются один на передней, а другой на задней площадке вагона и следят за его выходом, выходя за ним на остановке. При заходе наблюдаемого в трактир или т. п. филеры располагаются в отдалении за одним из столиков и, потребовав себе что-либо из напитков, отнюдь не спиртных, заранее

расплачиваются за потребованное и выжидают выхода наблюдаемого, следя за тем, что он делает. Если наблюдаемый заходит в общественное или другое учреждение и для филеров по многолюдству не представляется опасности быть проваленными, то они ведут наблюдение и там.

Если по имеющимся сведениям наблюдаемый должен получить оружие, нелегальную литературу, принадлежности для печати и т. д., то в случае имеющейся инструкции соответствующего начальства, филеры производят его арест, но не лично сами, подойдя к ближайшему полицейскому посту и показав свои удостоверения, требуют его ареста, сами не отходя в сторону, и непосредственного участия в аресте отнюдь не принимают, смешиваясь с толпой, но наблюдая за арестом, сопровождая наблюдаемого при отводе арестованного в участок, где и сообщают полицейскому начальнику о задержании и сообщают по телефону своему непосредственному начальству.

Если будет установлено, что кто-либо из филеров стал известным революционной организации, т. е. расшифрован и провалился, то его переводят в другое охранное отделение или жандармское управление и замещают его другим. Филеры не должны быть известны секретным сотрудникам и осведомителям, равно и эти последние филерам, так как это может привести к их провалу или к даче неверных сведений. Результаты наружного наблюдения в Кронштадте в большинстве были слабые, так как филеры были всем известны, да и серьезных наблюдаемых в мое время не было, так как организацийно наблюдалось [81] .

81

Так в тексте. Имеется в виду, что большинство политически неблагонадежных лиц в Кронштадте состояли в ячейках тех или иных революционных организаций и партий, за которыми уже велось отдельное наблюдение, преимущественно внутреннее через внедренных секретных сотрудников. Активистов-одиночек же было немного. Потому дополнительного наружного наблюдения требовалось меньше.

Установив квартиру или дом, в который был «положен» наблюдаемый, филеры передавали об этом заведующему наружным наблюдением, который и докладывал начальнику управления. Установки производились при посредстве особых унтер-офицеров или прикомандированных к охранному отделению чинов полиции, которые и выясняли личность в домах и канцеляриях полицейских управлений через адресные списки. По выяснении лица о нем секретно наводились справки, путем запросов на местах прежних жительства, и если то требовалось, то и посылались на место особые агенты из числа филеров, для подробного обследования. Все сведения заносились в дневники агентурных сведений, кратко, и хранились при деле о данной группе.

Часть 4

Внутреннее наблюдение. Секретные сотрудники и осведомители

Для освещения структуры и деятельности революционных организаций избираются секретные агенты, которые именуются секретными сотрудниками.

Секретный сотрудник избирается из числа членов данной группы, пользующийся ее доверием, но не ведущий активной работы. Секретный сотрудник не является служащим в охранном отделении или жандармском управлении, которое он обслуживает, и ему не выдается никаких документов, он обязан доносить о всем, что делает данная организация или группа, где и когда она собирается, кто в нее входит, все конспиративные квартиры, пароли и явки, кто стоит во главе группы и с кем она соприкасается. Шифры, на коих она ведет переписку, где хранится литература и в каком количестве, куда направляется и способ ее пересылки, кто ведет переписку, имеется ли типография или оружие, и где оно хранится. Должен быть трезвого поведения и крайне чуток и осторожен. Являясь членом группы, он не должен отказываться от мелкой работы, уклоняясь по возможности от активной, как то распространение литературы, участие в террористических

актах и т. п. Каждый сотрудник получает свою кличку.

Сотрудник получает определенное вознаграждение ежемесячно, в чем он выдает расписку, подписываясь данной ему кличкой. Заведующий агентурой должен принимать все меры к ограждению сотрудника от провала, для чего он не должен вести никакого списка сотрудников, а знать его фамилию и местожительство на память. Не должен его принимать у себя на квартире и на службе, всячески избегая встречаться с ним в общественных местах и на улице.

Сотрудник приобретается или в порядке производства дознаний по ликвидированной группе, и ему предлагается в зависимости от склонности его к даче откровенных показаний поступить на службу в данное охранное отделение или жандармское управление, на что идут больше люди с мягким характером или обремененные долгами и семьей. Активистов следует избегать, ибо они или оказываются предателями, или скоро проваливаются и склонны к провокации. Вербовка производится и при предварительном обследовании личности приобретаемого, которого в этом случае прямо приглашают в охранное отделение и предлагают или сесть в тюрьму, или оказывать услуги. Обследования через департамент полиции не производились, так как существовали циркуляры, в коих упоминались провалившиеся и не заслуживающие доверия сотрудники. Вербовка производилась или производящим дознание, или заведующим агентурой. В случае согласия – завербовки сотрудник отпускается или же ему обещалось освобождение и для проверки давалось поручение произвести выяснение какого-либо факта через посредство других заключенных в тюрьме. Высшим инстанциям доносилось после вербовки совершенно секретно и доверительно управлением жандармской полиции о вновь приобретенном сотруднике и его кличке.

Инструктирование сотрудников лежало на начальнике охранного отделения или жандармского управления, а ближайшее руководство на заведующем агентурой. Сотрудникам давались определенные задания по работе, кои указаны выше. На практике они работали и по своей инициативе.

При неумелом руководстве или неопытности заведующего агентурной сетью, при неосторожности его или самого сотрудника провалы бывали частые. Так, например. при несоблюдении правил конспирации, т. е. квартиры заведующего агентурой охранного отделения или жандармского управления, населению, прислуге и часто революционным организациям становилось известно имя сотрудника, или он сам в нетрезвом виде хвалился, что он может все сделать, кого угодно посадить в тюрьму, сорил деньгами и т. п.

Согласно указаний жандармского управления в Морском районе должна была быть сеть осведомителей на судах, в судовых и береговых командах флота, сухопутных частях и городах и портах Ревеля, Либаве, Гельсингфорсе. Если бы такая была вполне развита, то число осведомителей должно было достигнуть цифры до 120 человек, но на самом деле их было не более 30, отчасти по недостатку средств, а отчасти по недостатку желания со стороны заведующего агентурой. Сношения велись через унтер-офицеров, живших в портах Ревеля, Либаве и Гельсингфорсе, у коих были квартиры для свиданий. Унтер-офицеры жили по паспортам, выданным Санкт-Петербургским охранным отделением под другими фамилиями. Сведения от секретных сотрудников и осведомителей унтер-офицерам записывались и пересылались почтой в Кронштадт на имя заведующего агентурой, или же отбирались лично заведующим агентурой, при посещении названных пунктов. Указания осведомителям давались через тех же унтер-офицеров, чтобы они собрали о всем, касающемся настроения команд в политическом отношении, так и всех случаях употреблений, жестокого и грубого обращения со стороны комсостава, дурной пищи и слухов, циркулирующих в матросской и солдатской среде, а равно и о случаях военного шпионажа.

Расшифрованные сотрудники и осведомители по возможности снабжались деньгами и выезжали в другой город. Содействия по устройству их куда-нибудь на службу им не оказывалось, так как это лишало их возможности работать в другом месте. В редких случаях особо ценных и способных к розыску устраивали в охранных отделениях.

Компенсация выдавалась ежемесячно, а за особые сведения и удачные ликвидации выдавались награды денежные, конечно, в [количестве] от 3 до 25 рублей.

Все суммы на содержание наружного наблюдения и секретной агентуры, а равно и на командировки не превышали 800–900 рублей в месяц.