Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.
Шрифт:
Собрав сведения, резидент зашифровывал его по указанному ему способу (методы и способы шифровки изложены отдельно в разделе шифров) и отправлял по почте или доставлял лично или передавал в условленном месте известному ему лицу.
Агенты для разъездов были или офицеры германского Генерального штаба или состоящие при разведывательных отделениях агенты для поручений. Эти агенты под видом комиссионеров разъезжали по вверенному их наблюдению району и принимали сведения от резидентуры, регистрировали их, составляли из них сводку и, зашифровав ее, доставляли их в указанное им бюро, или в редких случаях лично отвозили за границу, пользуясь для этого двойными днами чемоданов, папками, картонками и т. п. Или же переправляли через границу через контрабандистов
Центральное бюро в России, по сведениям разведки VI армии, находилось в германском консульстве на Малой Морской или улице Гоголя недалеко от редакции «Нивы».
Вербовка резидентов в сельских пограничных местностях не представляла большого труда, так как, как я уже упоминал, большей частью были из германских же подданных, что же касается других агентов, то для этого существовали разные способы. В числе их наиболее употребительным был такой: во всех русских газетах появились объявления, что такой-то фирме требуются агенты для распространения таких-то предметов. Служба государственная и общественная не служит препятствием для принятия в агенты. Обращаться в Берлин по указанному адресу. Обыватели и служащие, нуждающиеся в деньгах, шли на удочку и, сообщив свои адреса и подробные о себе сведения, выжидали ответа.
Между тем германское центральное бюро работало. Получив анкетные данные от тысячи лиц из России, оно выбирало из них наиболее подходящих, а затем через свою агентуру в России наводило справки об этих лицах, тщательно изучая их индивидуальные качества. Получив все необходимые справки о данном лице, бюро от лица фирмы сообщало избранной жертве, что условия его являются для них подходящими, а фирма высылала к этому лицу своего представителя, находящегося в России с образцами товаров (иначе говоря, агента бюро) с прейскурантами, который и договорится об окончательных условиях работы. Всем неподходящим для них лицам, приславшим свои предложения, фирма в весьма вежливом письме сообщала, что, ввиду того, что в данной местности уже имеется у них свой представитель, они вынуждены отказаться от услуг предложившего, но что в будущем они будут иметь это в виду. Бывало, что ответа вовсе не получалось.
Получив предписание, агент бюро, комиссионер или постоянный агент-резидент, представитель фирмы, являлся к избранному лицу и уславливался об условиях принятия представительства фирмы, причем тщательно изучал будущего агента. Если агент по своим индивидуальным качествам сказывался подходящим, то он ему выдавал тотчас же аванс, играя при этом в благородство и не требуя никаких расписок, и ничего не говорил об истинной цели привлечения в качестве шпика под видом принятия агентурной фирмой.
Так проходило 2–3 месяца, товар распространялся плохо, а иногда совсем не шел, но представитель фирмы аккуратно выплачивал жалованье намеченной жертве, иногда присылая его по почте, а иногда и сам являясь, и на жалобы жертвы, что товар, к сожалению, не идет и ему совестно получать жалованье, когда он ничего еще не сделал для фирмы, представитель фирмы отвечал в утешение, что это ничего не значит, если не идет сейчас, то пойдет через некоторое время, что фирма ценит его труды и надеется, что в будущем он с излишком выполнит все затраченные на него средства.
Проходило время, и жертва уже входила во вкус. Деньги получались и расходовались, он начинал себя чувствовать легко, избавившись от долгов, приодевался сам и его семья, являлся некоторый достаток, и вот тут-то и появлялся на сцену вновь агент и уже прямо предлагал свои условия давать известные сведения, иногда угрожая сообщить анонимным письмом о его еще не совершенном преступлении. Жертва сдавалась, и новый агент был приобретен. Избирались обычно люди с мягкими, податливыми характерами, обремененные семьей с долгами, недовольные службой, но отнюдь не пьяницы, не болтливые, не легкомысленные, среднего ума, и достаточно развитые и образованные.
В военное время помимо резидентуры практиковался как с нашей, так и с неприятельской
Широко применялся в Германскую войну шпионаж через лиц Высочайшего двора, высших военных и гражданских властей, стоявших на стороне «немецкой партии». Эти лица или прямо через своих служащих и подчиненных, родственников и других работали в пользу Германии, сообщая необходимые требования путем переписки или сигнализации (Прибалтийский край и острова), или своею болтливостью и неосторожностью выдавали вверенные им по службе тайны, критикуя распоряжения Ставки и Правительства, или сеяли тревожные слухи, возбуждавшие население. Сведения доходили до нужного назначения и регистрировались, а слухи подрывали доверие к власти. Сеятели слухов часто работали совершенно без сознания вреда, который они приносили.
Широко раскинутая по территории России сеть шпионов собирала сведения, сеяла волнующие население слухи, производила бунты в войсках, агитировала в пользу Германии, взрывала склады припасов, продовольствия и обмундирования и снаряжения, мосты и вообще всеми способами содействовала расшатыванию государственного организма в целях ослабления боевой мощи России.
Наш шпионаж, как я уже вспоминал, был поставлен очень плохо. В большинстве мы пользовались данными, в те времена империалистической войны, французской и английской разведкой. К насаждению резидентов приступили, кажется, лишь после взятия Варшавы. Вешали без разбора «жидов» и поляков, как германских шпионов, а сами довольствовались только случайными сведениями добровольных доносчиков, посылкой своих переодетых солдат и офицеров в расположение неприятеля, где их обыкновенно сейчас же ловили, расшифровывали и расстреливали. Пользы от такой разведки было мало.
Таким образом, из настоящего краткого обзора, постановка военной разведки (шпионажа) в России и Германии, видно, что если в Германии это дело было возведено на должную высоту, то у нас в России, наоборот, все сверху до низу нуждались в этой работе, но не знали ее и всеми мерами сами содействовали германскому шпионажу в России.
Часть 3
Организация наружного наблюдения
Наблюдение за революционными организациями и отдельными неблагонадежными в политическом отношении лицами осуществлялось двумя способами, а именно при посредстве наружного наблюдения и путем внутренней агентуры.
Для ведения наружного наблюдения существовала особая инструкция, составленная полковником Отдельного корпуса жандармов Александром Михайловичем Ереминым и изданная в виде оброшюрованной тетради Департаментом полиции в 1907 г., которая при особо секретном циркуляре была разослана начальникам жандармских управлений и хранилась с соблюдением всех правил предосторожности при личных делах начальников управлений. Офицеры, не ведавшие агентурой, доступа к ней не имели. Тетрадь эта, отпечатанная крупным шрифтом, приблизительно в 20–30 листов, с приложением форм отчетности по наружному наблюдению являлась основной схемой, которой должны были руководствоваться в обязательном порядке все охранные отделения и жандармские управления, при коих существовали отряды агентов наружного наблюдения. Данные наружного наблюдения проверялись агентурой и наоборот.
Для осуществления внутреннего освещения революционных организаций и отдельных неблагонадежных в политическом отношении лиц, никаких печатных, литографированных или писанных инструкций-руководств не существовало и во время лекций на курсах при Отдельном корпусе жандармов преподавателями «теории политического розыска», полковником Ереминым, слушатели таковых – офицеры предупреждались, что записи каких-либо преподанных указаний строго воспрещаются. А слушатели должны усваивать все на память и никому не сообщать преподанных им знаний по этой отрасли обучения.