Призраки солнечного ветра
Шрифт:
Выдерживая многозначительную паузу, главарь замолчал. Потом, смачно сплюнув в сторону, достал сигару и демонстративно закурил. Как и почти вся его команда, стрижен он был практически под ноль. Не худое, но жилистое тело выглядело закаленным. В глаза бросались импланты, тонкими нитями вживленные в мышцы рук и мерцающие холодным металлическим блеском. Походный жилет Трэвиуса и штаны, заправленные в тяжелые сапоги, сливались с ландшафтом благодаря оптосканирующей маскировке. Мимолетные проблески точек охлаждающей системы, встроенной в одежду, делались заметными только вблизи.
Продолжая спокойно курить, предводитель наемников надменно рассматривал
— Что, и пса своего притащил? — спросил полковник, заглянув за спину главаря.
Туда, где стоял один из членов его отряда. Молодой мужчина выглядел ниже многих своих соратников, но все равно был ощутимо выше среднего. Возраст наемника определить было практически невозможно из-за основательно помятого вида. Помятого как в прямом, так и переносном смысле. Маскировочные куртка и брюки, такие же, как и у босса, явно не вписывались в общие правила экипировки команды. Пожеванные и кое-где засаленные, они напрочь перечеркивали все старания маскировки. «Легкая» недельная небритость прочно засела на широкой челюсти. Казалось, сухие пески совсем недавно высушили белую кожу, отчего она потрескалась и кое-где нещадно шелушилась. Парень ежился, будто от холода, а эти удушливые +42 °C были со знаком минус. Трудно сказать, являлось это результатом некорректной работы охлаждающей системы или следствием тяжелого похмелья. Однако то, что он все время озирался в поисках какого-нибудь валуна, говорило, скорее, о втором.
— Время жатвы, — с превеликим удовольствием в голосе ответил Трэвиус.
Смачный, мясистый бас при этих словах дрогнул особо надменной хрипотцой. Не выпуская сигарету из зубов, босс расставил руки и выгнул тело. Озвученный факт доставлял ему немалое удовольствие.
Ежившийся все это время мужчина заметил поодаль подходящий камень в вполовину своего роста и побрел к нему нетвердой, заплетающейся походкой. Достигнув, наконец, места назначения, он, совершенно не обращая внимания на присутствующих, приготовился опорожнить мочевой пузырь. Однако, не дождавшись начала сего действа, вдруг замер. Уперся руками о твердую породу и, согнувшись пополам, начал громко блевать.
— Что-то хреново у вас с кадрами, — с ехидной усмешкой сказал полковник.
— Нормально у нас все с кадрами, — изменился в лице главарь, снова став серьезным.
Жестом он велел что-то одной из синеволосых девиц, не уступавшей габаритами самому головорезу. Та, развернувшись, быстрым шагом ушла к машине. Вернулась уже с частью пойманной добычи. Она вела связанную чернокожую девушку и маленького мальчика. Оба находились в сознании. Их бесцеремонно подгоняли толчками в спину так, что девушка запиналась и пару раз чуть не упала. Руки, скованные за спиной, чувства равновесия не прибавляли.
Поставив обоих на колени, Трэвиус принялся торговаться.
— Скажем
Тем временем, парень за валуном перестал содрогаться от вырывавшегося из нутра содержимого. Затем, немного поморщившись, решил продолжить начатое ранее дело, ради которого, собственно, и проделал этот тернистый путь. Достигнув, наконец, желаемого, он блаженно закатил глаза.
Пристально взглянув в глаза Карефа, Брефф многозначительно ему кивнул. Потом, скрывшись за спинами подчиненных, что-то сказал Лоутеру с глазу на глаз, пропуская того вперед вместе с бледной черноволосой девушкой. Лоутер шел медленно, тихо и вдумчиво, оценивая обстановку.
— Это все? — прозвучало несколько разочарованно. — Внутренний голос мне подсказывает, что вы хотите кого-то обмануть.
— У меня такое же чувство, — парировал полковник. — Зажали кого?
— Справедливо. Как будем договариваться?
— У меня есть полномочия изъять у вас людей, не числящихся в розыске и обвинения которым не предъявлены, — медленно, с расстановкой сказал Брефф.
— Эти ребята не числятся в списках учтенного населения. Значит, они — нелегалы. У меня столько же прав на них, сколько и у вас, — голос головореза снова приобрел уверенный, сочный тон с хрипотцой.
— Тогда у нас неувязка.
— А если так? — Трэвиус одним движением выхватил из-за спины оружие и направил его в голову девушки, стоявшей на коленях.
— Аши… — выдохнула до того молча стоявшая черноволосая и рванула вперед.
Одернувший ее Лоуренс больно сжал плечо. Недобро, даже грубо посмотрев на нее, мужчина дал понять, что глупить не стоит. Медея замешкалась. Не решаясь двигаться дальше, она с ужасом внимала происходящему. Глядела на Ашеру с дулом у виска и на Фидгерта, которого держали за хрупкую ручку, чуть приподняв над землей. Несмотря на крайне неудобные условия, мальчик не сопротивлялся. Даже и не пытался поменять положения своего худого тельца. От творящегося вокруг в голове у девушки случилась паника. Сердце бешено заколотилось.
— Что вам с мертвых нелегалов? Такие хорошие экземпляры стоят дорого. Не часто можно найти молодняк законно, — полковник не считал себя наивным, и прекрасно понимал, что угроза оружием — всего лишь блеф. Однако, любой блеф мог окончиться вполне реальными смертями. И это он тоже учитывал.
— Ну, допустим, этой можно пожертвовать. Мне нужны дети, а девок можешь забрать себе.
— У нас больше нет детей, — соврал Брефф.
— Да? Прямо-таки и нет? — смачно засмеялся Эркенар. — А Анна, которую малой постоянно звал? Неужто мамка его?
— Это она, — кивнул полковник в сторону бледной черноволосой девушки.
— Ты мне голову не морочь, — чуть прищурил глаз наемник, то ли от дыма догорающей сигареты, то ли от честной подозрительности. — Он и некую «тетю Медди» тоже звал. Значит, одну вы спрятали. Логично предположить, что неспроста.
Ашера подняла голову. Тут же сощурилась от попавшего в глаза света. Разбитая губа и рассеченная бровь блестели от подтекающей по бронзовой коже крови. Казалось, каждое движение давалось ей с большим трудом. Находясь в прострации, она медленно водила пустым, затуманенным взглядом, не очень понимая, что происходит. Медея напряглась. Видя бесцеремонно избитое лицо, она не понимала, почему так грубо обошлись с прибывшими. Совершенно ясно стало только одно: эти люди деликатничать не станут.