Призван в тело короля? Змеи у трона
Шрифт:
— Я же сказал — перспективы! — видя недоумение в глазах девушки, я пустился в объяснения. — Сейчас любой из твоих подчинённых, как и ты сама, может жить сколь угодно хорошо, но вы всё равно вне закона. Так?
— Так, — подтвердила она.
— Всё ваше благополучие висит на тонком волоске. Случайная неудача — и вы лишились всего. Поэтому первое, что я предлагаю тебе и твоим людям — это стабильность. Всё, что вы будете делать во имя Короны, и даже немного больше — законно. Никто не посмеет арестовать или обвинить вас.
Бровь Талины сдвинулась.
— Ваше
— А что здесь такого? — удивился я. — Повторяю, это всё — только в том случае, если ваша деятельность приносит пользу Короне. Зачем мне ставить вне закона свои же инструменты?
Талина молчала.
— Во-вторых, — продолжил я, — сколько бы ты не скопила, сколько бы не скопили твои люди — вы не купите на эти деньги главного. Уважение. Власть. Сила. Настоящие власть и сила, а не те подделки, которыми вы хвалитесь.
Я пытался вглядеться в лицо Талине. Она, конечно, стояла не впритык к трону, но разглядеть было можно. Мои слова явно были для неё острым уколом. Она сама понимала всё это.
— Даже ваши деньги, — продолжил я, — нельзя никуда потратить помногу, иначе у казны возникнет вопрос, где вы их взяли.
— Вы предложите нам иное, Ваше Величество? — голос Талины был тих и серьёзен.
— Предложу, — подтвердил я. — Вы будете не просто разовыми наёмными рабочими. Ты сама сказала о постоянной службе, а люди, состоящие на постоянной службе, получают должности и жалование. Разумеется, каждый шпион Тайной Службы или дворцовый стражник не будет вельможей. Но кто-то же должен и командовать ими, а?
— Ну не поставите же вы меня во главе Тайной Службы, — усомнилась Талина.
— Не поставлю, — кивнул я. — Однако заместителем главы сделать могу. Разумеется, если служба будет идти так, как нужно. Да и те из твоих людей, кто окажется по-настоящему талантливым — и верным, конечно же — смогут рассчитывать на неплохую карьеру.
Талина молчала.
— Мне думается, — завершил я мысль, — что это — больше, чем любая сумма, которую могли бы предложить мои противники. Поэтому я и верю, что те, кто согласится на это предложение — будут верными мне.
— Вряд ли простой парень с большой дороги, решивший наняться к вам соглядатаем, — возразила Атаманша, — будет получать столько, что ваши противники не перебьют эту сумму.
— Мои противники, — парировал я, — могут дать ему много денег, но сделают это один раз. У меня же он получит безбедную жизнь — к тому же, жизнь законную. Зачем ему рисковать стабильностью?
— Среди моего народа как раз хватает тех, кто готов рискнуть ради большой удачи.
— А может, тех, кому не повезло найти свою удачу в другом? — я развёл руками. — Ведь если один из твоих людей предаст меня, он подставит под удар не только себя: он подставит под удар всех остальных! Разве они сами не будут следить друг за другом, чтобы не допустить этого?
— Мудро, — кивнула Талина. — А вы, Ваше Величество, куда умнее, чем рисует вас народная молва.
— Народ никогда не знает, чем живёт его правитель, — пожал я плечами. —
На этот раз Талина думала дольше. Я не торопил её.
— Ты и правда дашь им всё, о чём сказал? — еле слышно, на самое ухо, прошептал Тилль. Я отметил, что кресло советника стояло неудобно, и для того, чтобы услышать его слова, мне пришлось сильно наклониться.
— Дам, — ответил я. — Мне нужны слуги. Верные. А поскольку в верность по причине убеждений я не верю — точнее, верю, но как в вещь исключительно редкую — то слугам нужно давать то, чего у них нет и чего не даст им никто другой.
— Мысль вроде бы и верная… — заметил Лорби, — но какая-то странная. Мне нужно её обдумать.
Я вздохнул. О, я был уверен, что Лорби её обдумает и позже — завтра или даже этим вечером — вывалит на меня целую гору сомнений.
Нет, я был уверен в том, что мысль сработает. Просто она была… Несовременная. Не из этого времени, понимаете? Средневековый человек жил с осознанием того, что статус — это навсегда, что его нельзя изменить, не совершив чего-то запредельного.
Значит, нужно менять это осознание. Даже будь я трижды гением и четырежды реформатором — а гением я всё-таки не был — мне ничего не удастся поменять в одиночку. Народ, а в особенности те, кто меня окружает, должны думать как я — только тогда у меня всё получится.
Талина, наконец, определилась с ответом.
— Ваше предложение действительно отличается редкой щедростью, Ваше Величество, — снова поклонилась она. — Однако не каждый из моих людей согласится на него. Некоторые пострадали от вашего отца и его вельмож, другие просто не захотят менять свой образ жизни.
— Я — не мой отец, — отрезал я. — А самые резвые из его вельмож или сидят в тюрьме и скоро будут казнены, или сбежали. Оставшиеся тоже умерят свой пыл — это я могу обещать в любом случае.
— И тем не менее, — продолжила уверять меня Талина, — мне нужно будет спросить каждого из моих людей. Кто-то согласится, кто-то нет.
— Идёт, — кивнул я. — Однако чем раньше будет дан ответ — тем лучше.
— Это может занять какое-то время, — пожала плечами Талина. — Кто-то из моих людей сейчас не в столице. Кому-то нужно будет время на размышления. Дайте мне неделю, Ваше Величество.
— Даю, — согласился я. — Но если ты сможешь сделать это быстрее — сделай.
На этом аудиенция с Ночным Королём была окончена.
Глава 30 — Новое покушение
Остаток дня я провёл за делами исключительно скучными — такими, как изучение дворянских родов Гротлинга, его законов, экономики… Всё это было мне необходимо, чтобы эффективно править страной.
Конечно, некоторая часть этих знаний содержалась в памяти Геневиса. Но память эта работала кое-как, да и учеником он был, похоже, не самым прилежным. Когда я попытался вспомнить что-то, связанное с историей королевства — в голове неожиданно всплыло содержание сборника непристойных легенд.