Призванные: Колесо Времени
Шрифт:
— Какой колонны?
— Ну, исписанной темной краской. Там был символ, похожий на какой-то экзотический цветок… — растеряно пробормотала девушка.
— Нет. Я не трогал колон. Я видел лесную чащу в звездном сумраке и коснулся почерневших листьев, после чего и началось все это.
— Как странно. — задумчиво заметила шпионка, надолго замолчав. Спустя некоторое время, все еще не сдвинувшись с места, она спросила, будто припомнив что-то:
— Та дыра, она вас тоже засосала?
— Какая дыра? — непонимающе откликнулся капитан, оттирая кровь с пальцев.
— Ну вроде воронки, она возникла на месте того источника, в котором вы мне не позволили искупаться. — пояснила Лисси.
— Я не видел никакой воронки. Меня унёс ураган. —
— По-моему, мы уже сошли с ума. — обреченно подытожила Мун, тяжело вздохнув.
— Мне кажется, это случилось еще тогда, когда мы упали с водопада…
— Думаете, слишком сильно ушиблись головой? — весело расхохоталась Франческа.
— Именно. — с улыбкой подтвердил капитан.
— Ну, по крайней мере, если мы и сумасшедшие, то не одиноки в своем безумии. — словно желая подбодрить и себя и принца, радостно заключила Лисси. Она еще раз внимательно осмотрела пространство пещеры и через некоторое время, поманив за собой Оллистэйра, приняла решение идти дальше. Две фигуры затерялись в темных проёмах и только отголоски их шагов отдавались гулким эхом. Они уходили в самую глубину. И изумрудно золотистый шлейф вился за ними тонкой лентой, точно гибкая змея, исчезая вдали.
36
— Моя госпожа, состояние вашего супруга оставляет желать лучшего.
— Ему бы следовало дать необходимые лекарства.
— Мы делаем все, что в наших силах.
Красивая зрелая женщина в дорогом платье из золотой парчи сидела в дубовом кресле подле широкой кровати. Её глаза смотрели устало, в них читалась какая-то невыразимая, бесконечная скорбь, ставшая уже постоянной спутницей обладательницы черных как крыло ворона волос.
Волосы эти были собраны в тугую прическу, лишь несколько локонов ниспадали на бледное, измученное долгими страданиями лицо. Её руки, сухие и такие же бледные, беспокойно перелистывали страницы тонкой книги, которая вовсе не вызывала у чтеца интереса. Человек, обратившийся к женщине был, вероятно, знахарем. Облаченный в густо фиолетовую мантию, он склонился над телом лежавшего на кровати мужчины и вливал в его бледные уста какую-то темную жидкость.
— Есть ли хоть слабая надежда? — захлопнув книгу, спросила женщина, не поднимая взгляда на лекаря.
— Я бы не стал тешиться иллюзиями, моя госпожа. Но, говорят, Боги бывают справедливы, если им горячо молиться.
— Я прочла все молитвы которые знала. Боги глухи как олухи. Они не вправе решать судьбу человека.
— Если бы всё решал человек, тогда бы, вероятно, ваш супруг был бы абсолютно здоров. — холодно ответил знахарь, закупоривая пробкой хрустальную склянку. Женщина промолчала, только сухие её губы нервно сжались, а подбородок предательски задрожал.
Тяжело больной, пластом лежавший на широком ложе уже не один день, являлся могучим мужчиной, но сраженным суровым недугом. Его тело казалось выкованным из стали, однако сейчас выглядело настолько слабым, что вызывало жалость. Былое величие осталось только на высоком челе, обрамленном густой темной копной слегка вьющихся прядей. Тонкий нос и суровая складка у губ придавали благородства ровным чертам лица мужчины.
— Государыня, посол принес вести из Серебряного Королевства. — ворвался в обитель страданий бодрый юношеский голос и на пороге появилась фигурка стройного паренька в льняной рубахе. Он, низко поклонившись, передал женщине письмо. Она жестом велела тому уйти, за ним исчез и знахарь, шурша длинной мантией. Королева осталась одна в уютной комнате, интерьер который был довольно приятен для глаза, но наводил тоску, стоило только вспомнить о том, сколько в этом помещении пролилось слез.
— Ну вот, милый. Наши сыновья вновь не поладили. — раскрывая бумагу и пробегая глазами текст обратилась женщина к мужчине, что лежал не размыкая глаз. — Ни время, ни годы не меняют их. Отчего Господь послал нам такую жестокую кару?
Невыносимо смотреть на то, как они причиняют
— Мэйтланд обнаружил тайное убежище Оллистэйра и захватил крепость. В письме так же говорится о том, что верная подданная Его Величества, шпионка, известная под именем Франческа Мун, сбежала вместе с принцем из Луноликого Замка на рассвете весеннего дня. За беглецами были отправлены лучшие стражники королевства, но даже следа сбежавших не удалось пока разыскать. — закончила чтение королева и устало откинулась на спинке кресла.
— Хоть бы все это кончилось… — с тоской произнесла государыня, закрывая лицо руками. Она чувствовала себя разбитой, уставшей. Каждая ссора сыновей приносила ей невероятные муки, а ослабленное здоровье горячо любимого супруга помогало адскому пламени, пылающему в её груди, возгораться с неистовой силой, сжигая изнутри.
Она знала, что младшему никогда не стать повелителем, покуда жив старший и все страшилась, как бы эта детская вражда, начавшаяся еще с пленок, не переросла в настоящую бойню двух независимых мужчин, в каждом из которых в равной степени текла кровь древних, сильных и мудрых правителей. Но младший брат не стремился наносить удар, предпочитая удалиться где-то в горной долине и даже не напоминать о себе, молча отсиживаясь в одиночестве. Старшему же существование младшего приносило постоянное ощущение опасности, мысль, что принц отберет у него королевство стала навязчивой идеей нездорового разума Мэйтланда. Он с годами становился все агрессивнее, все вспыльчивее, все опаснее. Рассудок еще одного из рода Бэйлисонов подвергся смуте и мать уже не на шутку боялась за своего сына, которого, не смотря на скверный нрав, любила не меньше чем другого. Она бы вернулась в Луноликий Замок, она бы поговорила с ним. Она бы вновь попыталась примирить братьев. Но только не сейчас, когда король в таком плохом состоянии. Потерянная, раздавленная дурными мыслями женщина приподнялась с кресла и взглянула в окно. Весна. За окном цвели деревья, и аромат приятно волновал сердце. Птицы пели протяжно и до того сладко, что на мгновение казалось, будто ничего нет, ни вражды детей, ни болезни мужа. Чуть поодаль множество озер тонуло в тумане, испарения тянулись вверх, растворяясь в лазурной вышине. Благодать. Даже земля Озерного Края имела целебные свойства. Это было единственное место, которое могло поправить здоровье короля. Но, не смотря на отчаянную надежду государыни, лучше супругу не становилось.
Мужчине и женщине пришлось преодолеть множество лиг, пересечь тянувшуюся полосу горных хребтов, переплыть Южное море, миновать лесной массив и, наконец, оказаться здесь. Затянувшееся путешествие отразилось на состоянии путников. Вот уже несколько месяцев они находились в райском краю, но жизнь в теле Гарда Бэйлисона день за днем лишь угасала. Лиона Бэйлисон крепко сжала руку государя, что-то горячо прошептав ему на ухо и вдруг замерла на месте, не в силах что-либо промолвить. Глаза мужчины, так долго закрытые, неожиданно разомкнулись и теперь прямо смотрели на онемевшую от радости женщину, на лице супруга отразилась слабая, едва заметная улыбка, своей рукой он сжал в ответ руку возлюбленной женв и та, не поверив своему счастью, тихо рассмеялась, чувствуя как горячие слезы горьким потоком стекают по бледным щекам.
37
— Отчего князя из твоих легенд называют Орлиным? — прозвучал в стенах пещеры вопрос капитана. Он и Франческа бродили, изголодавшиеся и продрогшие в этом лабиринте смерти и каждый из них думал о том, сколько еще сил понадобиться прежде, чем они найдут выход. Если, конечно, перспектива его найти возможна.
— Потому что, якобы, он мог обращаться в Орла и мстить всем, кто причинял ему боль.
— Орел — не волк и не дракон, такое существо не сильно-то годиться для мести. — заметил мужчина.