Про человека с Эпсилон Кассиопеи
Шрифт:
— Эх, папа, сразу видно, что вы ни дня на ферме не работали, — горячо возразила Светлана. — Да какие кнопки? А кто с телками говорить будет? Кто им вымя промассирует? Тоже автоматика? Корова — это ж не комбайн. К каждой свой подход нужен. С одной поговорить, другую — погладить. Они ж не машины бездушные.
— Да ферму я для наглядности привел, — отмахнулся Иван Денисович. — Инженеры, врачи, агрономы, учителя, строители, архитекторы! Столько полезных профессий! Выбирай на вкус, как в том стишке.
— Опять, вы папа, за свое, — устало произнесла девушка. — Да еще может не возьмут меня в артистки. Так что вы не
— О, о, понеслась! — опять встряла Глафира Петровна. — Тоже мне, старушка нашлась.
— А можно мне на ферму сходить? — как бы невзначай спросил Четыре_пи. — Для общего развития, так сказать. Я ведь раньше коров только на картинках видел. Ну и поскольку я все-таки и инженер немного, может пригожусь… налажу что-нибудь.
Домашние с некоторым недоумением уставились на него. Впрочем, не все с недоумением. В глазах Светланы отчего то светилась надежда. Или благодарность.
— Золотой ты человек, Леня, — благодушно сказал Иван Денисович и потянулся к графину с водкой. — Давай, вздрогнем за это дело!
Пришлось «вздрогнуть». По рюмке. А потом еще по одной. Четыре_пи, уже наученный горьким, в полном смысле этого слова, опытом, теперь не забывал перед общей трапезой принимать нейтрализатор.
Вскоре осоловевший и подобревший Иван Денисович отправился почивать. Спать после обеда в выходные дни считалось чуть ли не обязательным ритуалом, особенно для главы семьи. Домашние не возражали, лишь бы не буянил. Света забегала, собирая со стола тарелки. Глафира Петровна сложила посуду в таз с теплой водой и отстранила дочь, порывавшуюся помочь.
— Сама помою. Сходи лучше погуляй. Или тоже сосни час-другой. Умаялась за неделю то.
Четыре_пи вышел во двор, присел на завалинку, облокотившись спиной к нагретой стене дома. Вызвал интерфейс управления ТОПМ, еще раз проверил результаты утренних испытаний. Сегодня он попытался перераспределить тягу неодимовых лопаток в антигравитоне в обход управляющего интеллекта модуля. Провел моделирующий запуск. Потерпел крушение на высоте 15 километров. Дал задание системе, по возможности нивелировать ошибки, хотя уже было ясно, что покинуть атмосферу на ущербном двигателе вряд ли удастся. Как и следовало ожидать кибер выдал неутешительный прогноз. Четыре_пи вздохнул и запросил статус медицинского блока. Модуль просигналил об исправности, вывел показатели пациента. Неинвазивная коррекция сердечных клапанов прошла успешно. Устранены патологии дыхательной системы, обогащен состав крови. Больной уже не больной. Четыре_пи еще раз проверил сигнатуры мозга и инициировал протокол перехода на пассивный анабиоз. Потерпи еще немного, товарищ Игнатьев. Потом может быть спасибо скажешь.
— Так тятька правду говорит, что вы с первыми петухами из дому утекли?
Четыре_пи вздрогнул. Ну вот, опять охранный периметр не сработал. Или система Свету как опасность не распознает… Нужно будет покопаться в настройках.
— Все правильно, — лениво согласился он. — Утёк.
Щеки Светланы словно впитали соки борща и были почти пунцовые.
— И куда? — потребовала она объяснений.
— Это мой маленький секрет, уважаемая Светлана Ивановна. Что-то вы напряженная нынче. Расслабьтесь.
Девушка в нерешительности потопталась рядом, а потом уселась в непосредственной
— Странный вы какой-то, Леонид Дмитриевич. Ей богу, странный. Вот вроде посмотришь на вас — обычный человек. Ну городской, ну чудаковатый немного. А потом вдруг как пелена какая-то спадает. И человеком будто бы не пахнет. Словно не вы это, а…
— Ну, что ж вы замолчали? — пытаясь спрятать настороженность, спросил Четыре_пи.
Света замялась.
— Вы будете смеяться…
— Не буду.
— Ангел.
Четыре_пи озадаченно хмыкнул.
— Это духовное, бесплотное существо, сообщающее волю Бога и обладающее сверхъестественными возможностями?
— Ну вот опять! — с наигранным возмущением всплеснула руками Света. — Все вам смешно. Ни о чем серьезном поговорить нельзя.
— Это ты про ангелов серьезно? — с иронией спросил Четыре_пи. — Ты ж комсомолка, а в бога веришь.
— В бога не верю, а вот в ангелов… — Света запнулась, и борща на ее щеках стало еще больше.
— А чтоб ты делала, если б я и взаправду был ангелом? — вдруг спросил он.
Света положила руки на колени и вздохнула.
— Не знаю.
А потом посмотрела на него как-то открыто и беспомощно.
— Леонид Дмитриевич, вы не думайте, я во многое могу поверить. В то, что чувствую. Скажите честно, вы ведь какой-то другой?
Четыре_пи поднялся, оттряхнул брюки, посмотрел сверху вниз.
— Конечно другой. Все мы разные.
Он было направился к двери, но Светлана вскочила и схватила его за рукав.
— Так куда вы ходили утром? Я никому не расскажу!
Четыре_пи хотел отстраниться. Внезапная близость ее широко распахнутых глаз, подрагивающих крыльев носа, еле видных трещинок на губах — все это как-то странно на него действовало. И растущие вразлет длинные ресницы мягко схлопывались, как крылья той самой трепетной бабочки. Он физически чувствовал температуру ее тела, повышенный пульс и дрожащее, вибрирующее, натянутое в струну влечение. Таких ощущений не было в арсенале Десять_кью. Там никто не потел от волнения, схватившись за руку. И ладно, Света… Ей простительно. Она с макушки до пят — иная форма жизни. Но я почему реагирую нештатно. Почему в горле пересохло. И кровеносная система работает с нагрузкой, превышающей норму на 75 непонятных процентов. Почему хочется ее схватить и прижать крепко. Очень крепко, но при этом не повредив… нежно. Какое это странное слово «нежно». Оно почти как вдох, невесомое и приятное…
Четыре_пи все же отстранился. И чтобы как-то смягчить свое движение, сказал:
— Пройдем со мной.
Они зашли в дом. Глафира Петровна гладила белье. Громоздкий неудобный электрический прибор, которым она пользовалась, здесь называли «утюгом». Вот уж поистине варварские технологии. Глафира Петровна удивленно вскинулась. Четыре_пи распахнул дверь в свою комнату, и захлопнул ее, когда Света, стараясь казаться невидимой, проскочила за ним.
— Садись, — он указал ей на стул. Девушка покорно и немедленно села, крепко сжав коленки. Пунцовая от волнения и… красивая. Внутри Четыре_пи что-то ёкнуло и перезапустилось. Раньше он никогда не использовал столь субъективный эпитет в описании одушевленных субъектов. А тут вдруг осознал и принял… Красивая. Светлана красивая. И это было настолько неожиданно, что он какое-то время растерянно смотрел на нее и любовался.