Про человека с Эпсилон Кассиопеи
Шрифт:
— Эх, морковки нет, — с небольшим сожалением произнесла она. — Какие славные фигурки получились.
Даже в этом скромном освещении он видел ее яркий румянец, заливающий лицо, и поймал себя на сиюминутном желании дотронуться до этих тугих почти красных щек. Они словно пылали, а пальцам уже хотелось настоящего тепла.
— Мама, — показал Кеша на снеговичка поменьше. — Дядя Леня, — и маленький пальчик уставился на его соседа. — Вместе…
Наталья Михайловна смущенно ойкнула и тут же протараторила.
— Ну конечно вместе. Вместе делали снеговичков. Вместе лепили. Кешенька, а чего еще не хватает?
— Ручи? — предположил малыш.
— Правильно.
На обочине росли какие-то разваливающиеся кусты высокой уже засохшей полыни. Четыре_пи сломал подходящие побеги, поделился с Кешей.
— Отдай маме. Она покажет, что с ними делать.
Ребенок вприпрыжку побежал производить апгрейд снежным созданиям. Через минуту они стояли, растопырив верхние конечности. Самодостаточные, сиюминутные и, наверное, довольные какой-то своей особенной жизнью. А снег все падал и падал. И стало опять зябко и совсем не удивительно.
— Не на шутку зима разгулялась. До дому бы дойти, а то занесет в сугроб. — сказала женщина.
— Я провожу. Вы в какой стороне живете?
— А вот по этой улочке прямёхонько. Тут недалеко совсем. Сами дойдем. Не беспокойтесь, Леонид Дмитриевич.
— Нам все равно по пути.
Они зашагали в заданном направлении. Кеша постоянно спотыкался и удерживался заботливой маминой рукой. А Четыре_пи держался на вежливом расстоянии. По крайней мере, оно казалось ему вежливым. Что-то около метра в стороне. И когда учительница русского языка внезапно поскользнулась на дорожной выбоине, он подхватил ее у самой земли, и они оба распластались на мягком и влажном снегу. Она упала ему на грудь и тут же смущенно перевернулась на спину, и некоторое время они просто лежали, подставив лица под щедрые осадки, а потом синхронно рассмеялись. Кеша радостно устроился между ними и одновременно замолотил руками и ногами, весело огукал, в общем, вел себя как типичный земной детеныш, дорвавшийся до игр.
— Так хорошо, — мечтательно сказала Наталья Михайловна.
— Что именно? — ему захотелось уточнить, хотя он примерно догадывался, о чем речь.
— Хорошо вот так лежать на снегу и ни о чем не думать. И видеть, как из черного падает белое. Последний раз я так валялась очень давно. Примерно в возрасте Кеши.
— А я никогда.
— Никогда-никогда? — не поверила она.
— В том месте, где я рос, не было снега.
— А, вы должно быть выросли на юге, — догадалась она. Сквозь мельтешение Кешкиных рук Четыре_пи увидел ее обращенный к небу профиль, мысленно сохранил линию, повторяющую его контур, и тихо сказал.
— Да. На юге. Ну почти.
Ему показалось, что вместе со снегом к нему в глаза летели осколки далекой родной звезды. И пришлось зажмуриться.
28
В кабинете председателя колхоза товарища Кривоноса отчаянно пахло табаком, нестиранной одеждой и капустой. Да, квашеной капустой. И все это с оттенками, сочетаниями и нюансами. Длинный стол с облезлым лаком, шесть потрепанных стульев, выцветший, когда-то красный палас, деревянные потрескавшиеся панели, канонические портреты Ленина, Хрущева, Брежнева. Сам хозяин кабинета, безвозвратно лысый, грузный, краснолицый, усатый тоже походил на портрет уставшего и немного раздраженного руководителя.
Увидев Четыре_пи, он привстал с председательского места и протянул лопатообразную ладонь. Разведчик сделал усилие, когда начальствующие тиски сжали его руку.
— Рад видеть
— Я собственно не как учитель пришел, — Четыре_пи поставил на стол принесенный сверток. — У меня рационализаторское предложение.
— Ишь, ты, — председатель хищно прищурился и откинулся на спинку стула. — Ну показывай, что там у тебя, рационализатор. Кабинет физики небось хочешь обустроить?
— С физикой мы сами как-нибудь разберемся, а вот с фермой без вас никуда, — Четыре_пи развернул сверток и на председательское обозрение предстала модель новейшего молочного комплекса по версии представителя иной звездной системы.
Основание для модели Четыре_пи сделал из обыкновенной фанеры, зато фермерские корпуса в разрезе синтезировал из симуляционного пластика, приспособив для этого штатный принтер ТОПМ. Коммуникации он смастерил из тоненьких бумажных трубок, а фигурки коров вылил в формах для горячего акрила. Движущие части Четыре_пи собрал из металлического мусора на рембазе. Все элементы были надежно закреплены диффузатором. В общем, исходя из текущих условий, модель получилась вполне себе наглядной. Конечно гораздо детальней все бы выглядело на чертежах, но Светлана, которая консультировала проект, не очень владела пространственным воображением, поэтому конструктивы пришлось воплощать визуально. Усилия того стоили. То, что можно потрогать руками обычно легче усваивается сознанием. А Четыре_пи рассчитывал, что инсталляция произведет некоторое впечатление на начальство. И не ошибся.
Товарищ Кривонос смотрел на модель как сладкоежка — на большую и незнакомую конфету. Некоторое время он молчал, и на его лице как реющем флаге проступали удивление, интерес и восторг.
— Мать моя женщина, тудыть ее растудыть, — наконец ошеломленно произнес председатель. — Вот это ферма, я понимаю…
— Да, именно. Представляю вам модель фермы нового поколения в колхозе имени Гайдара, — с поставленными учительскими интонациями начал экскурс Четыре_пи. — Итак, ферма состоит из трех корпусов и нескольких подсобных помещений. Первый корпус — это родильное отделение с секциями для телят и нетелей. Второй корпус — непосредственно коровник с вместимостью до 200 голов с осеменаторским модулем и ветеринарной станцией. И третье здание — кормовой комплекс…
— А коровки как живые, — умиленно сказал Кривонос. — Только лилипутские.
— Иван Васильевич, мне продолжать?
— А, — председатель словно очнулся. — Погодь, товарищ Игнатьев. Не готов я таку красоту один воспринимать.
Он потянулся к телефонному аппарату на столе и начал накручивать диск. Эти устройства связи, примитивнейшие до безобразия, уже не вызывали даже спортивного любопытства. Четыре_пи к ним быстро привык, особенно после того как тайком разобрал и заново собрал телефон в кабинете директора школы. Схема простая, надежная и в колхозных реалиях — эффективная. Но вот если звонить по межгороду…
— Алло, Ильинична! Давай ноги в руки и ко мне, — жизнерадостно скомандовал в трубку Иван Васильевич. — Ну чаво-чаво, занята. Я ж тебя не чаи зову гнать. Дело у меня. Большое дело. Мигом, говорю!
Председатель уже набирал другой номер.
— Алексей Митрофаныч, ты уже там своим хлопцам разнос устроил? Вот и чудно. А теперь слушай мою команду. Садись на свой драндулет и пулей ко мне. Только заскочи по дороге в строй управление и Сашку захвати с собой. Он тоже нужен. Всё! Все вопросы потом. Жду.