Про разных драконов и всяческих королей
Шрифт:
"Вот, отдадим тебя фее Гертруде", — говорила ему нянька, и мальчик тут же становился милым и послушным. Пусть ненадолго, однако, действовало ведь. И теперь сбывались его детские кошмары.
— Вам больно? — равнодушно спросила фея, — это скоро пройдет. Если Вас это утешит, Тибальд и Распишах тоже себя плохо чувствуют. Так всегда бывает.
— Почему меня должно это утешить? — поинтересовался король.
— Ну, они же Ваши враги!
Король с трудом сполз с украшенной рюшами кровати.
— Они мне
Фея спокойно наблюдала за тем, как Роланд Мерован, шатаясь, бредет к двери. Не дошел. Упал. Лицом вниз.
— Что со мной? — прошептал он, когда фея, нисколько не напрягаясь, перевернула его на спину.
— Все в порядке, — холодно отметила Гертруда и удалилась, взметнув пыль подолом. Пыли было предостаточно, да и подол длинный. Но все равно это движение выглядело слишком уж картинным. А Роланд фальши не терпел. К сожалению, мнение его никого не интересовало.
Чуть оклемавшись, он выполз в коридор. Длинный такой коридор. Слишком длинный для такого относительно небольшого здания. Роланд подумал о волшебстве и вновь поморщился. Волшебство было глубоко чуждо его рациональной натуре.
За ближайшей дверью обнаружились Тибальд и Распишах.
— А, привет, Ваше Величество, — сказал гном, впрочем, тон его речи не звучал слишком уж приветственно. Скорее наоборот — шли бы Вы, дорогой, пока Вам по шее не наваляли. Но король, на то уж он и король, гордо не обратил на это внимание.
Ни гном, ни эльф не спешили приподнять седалища с места, чтобы поприветствовать своего монарха. Роланд оказался перед сложным выбором — либо проигнорировать данный факт, либо гордо фыркнуть, а, может, даже удалиться в знак протеста. Он — правитель, он — мог. Более того, он должен был поступить подобным образом, поскольку негоже государю с правонарушителями всякими общаться. Вне судопроизводства, конечно. Однако, сделав это, бедный Роланд лишился бы шикарной возможности придумать какую-нибудь гадость сообща. А, учитывая личность находящихся перед ним субъектов, эта возможность была, да еще какая.
А потому Роланд Мерован вынужден был сделать вид, будто подобное пренебрежение его статусом — нечто самой собой разумеющееся. В данных обстоятельствах, естественно. После подобных умозаключений Роланд спокойно прошествовал в комнату и мило (насколько мог) поинтересовался:
— Что делаем?
Ну и что они могли делать? В карты играть, естественно. Огрызок карандаша нашелся в сапоге Распишаха. Бумага… А, где только бумага на дороге не валяется. Ну, продешевила фея. Следовало обои заказать из шелка.
Роланд гордо отверг предложение играть на деньги. Во-первых, денег у него (наличных) не было. Во-вторых, король, играя на деньги, может проиграть нечто более существенное. Власть, к примеру, или что еще.
Так
Еда появлялась сама собой. Вино приносила сама Гертруда.
Глава 7
Даже мимо внимания короля (почему даже, а потому что его мысли пока были заняты чем-то иным) не ускользнул один странный факт — его сокамерники худели. Физиономии их удлинялись, и скулы обрисовывались четче, и глаза, горящие праведным желанием отомстить, горели ярче. К чему бы это?
Да, кстати, и желудки у них всех пели практически в унисон. Причем исключительно песни военных лет — бравурные марши.
Вы думаете, все эти десять дней они так и сидели, не пытаясь вернуться домой? Да как бы не так! Уж в чем этих троих, ну ладно, назовем их мужчинами (поскольку как еще назвать гуманоидов мужского пола?), так вот, в чем этих мужчин нельзя было обвинить — так это в покорности и безволии.
В первый же день, не дожидаясь появления государя, представители бизнеса обследовали здание на предмет выхода. Последних обнаружилось целых три — один парадный и два черных. Двери — открывай, не хочу. А выйти нельзя. Как будто между домом и окружающим его пространством была некая перегородка — прозрачная, но непроницаемая для живых существ. С окнами — та же ситуация. Со всеми иными отверстиями вроде дымохода, в который низкорослый гном честно пытался протиснуться, — аналогично.
Попытки убедить фею, что она поступает нехорошо, к положительному результату не привели. Гертруда смеялась, издавая противные режущие слух звуки, и исчезала. Попытки придушить фею или каким иным образом лишить ее жизни также не удались. Не придушивалась, зараза, и не лишалась. И более того, похоже. Даже не подозревала о том что подобные попытки предпринимались. Настолько далеки они были от успеха.
В итоге пленники продолжали играть в карты и мрачно обдумывать планы побега.
И худели при этом.
— Она морит нас голодом, — предположил Роланд, выкладывая на стол три дамы, одна из которых, конечно же, была пиковой.
— Знаю, — согласился Тибальд.
— В смысле? — вмешался Распишах, — а ели-то мы что?
— Это — волшебная пища, — задумчиво разглядывая веер карт у себя в руках, проговорил Тибальд, — она только заставляет чувствовать насыщение. На самом деле с того момента, как мы сюда попали, ты и крошки не съел.
— А вино?
— А вот вино — настоящее.
— Нам надо что-то делать. Причем срочно. — Решительно заявил король и обвел присутствующих мрачным взглядом.