Про разных драконов и всяческих королей

Добрынина Марина Владимировна

В результате столица выросла и выползла за пределы замка. А замок остался просто королевской резиденцией. Помимо четы властителей, их детей, внуков, гостей и обслуживающего персонала, в замке был расквартирован также королевский гвардейский полк в полном составе, и, естественно, королевская стража. Крепостные стены замка постоянно обновлялись силами все тех же гномов, но ров, окружавший ранее крепость, был засыпан еще лет так двести назад.

Иными словами, замок мог держать оборону. Некоторое время.

Сознательно унижая гномов и эльфов, король был

готов к некоторому отпору с их стороны. Ну, к каким-нибудь гневным письмам, мелким пакостям и т. п. Однако он и предположить не мог, что его попытка поставить гильдии на место закончится их попыткой определить место ему. Хорошенькое такое местечко в семейном склепе.

В результате, проснувшись как-то утром, король обнаружил, что замок его королевский осажден. То есть, из него никого не выпускают, ну и не впускают, конечно же, тоже. Король поразмыслил и отправил стражу проверять подземные ходы. Вовремя, потому что по ходам этим уже ползли, как мыши, негодующие гномы. Гномов вымели, ходы взорвали. Гвардейцы вышли на стены.

В общем, гражданская война началась.

И тут король с удивлением обнаружил, что его собственные поданные верны скорее Миссонии в целом, чем ему лично. В том смысле, что он — наивный мальчик — полагал, что, только услышав про коварное наступление гномов и эльфов на королевский дворец, народ встанет в верноподданническом порыве и кинется на защиту законного властителя. А народ как-то не встал. Вернее, встал, пришел к замку, посмотрел, что там творится, постоял в сторонке и, грустный, ушел. Почему грустный? А потому что эльфы все винные магазины позакрывали. Эльфам было не до торговли — у них война, видите ли, шла.

Признаться честно, потери с обеих сторон были невелики. Возможно потому, что в Миссонии классовые и расовые предрассудки были как-то не развиты, возможно, из-за нежелания рушить собственный город, но редкие принимающие участие в боевых действиях жители столицы и сами как-то под удар не лезли, и попадать по врагам особенно не спешили.

Эльфы временами постреливали из луков в сторону башен. Орки со стен, как бы нехотя, швыряли камни и временами лили расплавленную смолу. Впрочем, смола скоро закончилась, а воды и так было мало. Так что и лить перестали.

Долгожители эльфы и гномы, подготовив лестницы для штурма стен, не спешили ими воспользоваться. Ведь рухнуть с семиметровой высоты всегда успеешь, и будет у тебя тогда очень долгая жизнь в инвалидной коляске. Практически, вечная жизнь по меркам человеков.

В общем, основные усилия осаждающих сводились к тому, чтобы не дать осажденным возможность выбраться из замка, это раз, и оставить их без воды и пищи, это два. И тогда страдающие от голода и жажды обитатели замка сами выползут из его стен и со слезами благодарности на глазах отдадут короля в руки желающих изменить династию. И к этому все и шло.

Лизандра же уверила себя в том, что именно она во всем виновата. Ведь если бы она не отправилась на охоту, дракон бы ее не поймал, она бы с ним не подружилась, идея с санаторием бы не

возникла. А если бы она не испортила королю первую брачную ночь, он бы не разозлился и не разорвал отношения с гномами. В общем, как не крути, а по всему выходило, что именно Лизандра и должна все исправить. А как можно исправить то, что, по прикидкам, исправлению не поддается? Правильно, с помощью волшебства.

Но с волшебством в Миссонии было проблематично. Конечно, никто его не запрещал, однако отчего-то применение магии в пределах государства считалось дурным тоном. И тех, кого подозревали в подобных действиях, стража вежливо, но решительно выпроваживала за кордон с напутствием никогда не возвращаться, а то мало ли что.

Подобное ограничение не касалось только феи. Признаться честно, фею вообще трудно было чем-либо ограничить.

Миссония была влиятельным королевством. И не только из-за наличия полезных ископаемых, торговых маршрутов и хорошо обученной армии. В Миссонии, а именно на Седьмом холме, километрах в двадцати от столицы, жила фея Гертруда.

Лизандра имела о феях очень уж смутное представление. Мол нечто прекрасное, нечто волшебное, но как но действует — неизвестно. Ведь на территории Урии фей не было. Еще лет триста назад предок нашей героини король Барух подписал с соседями антифейскую конвенцию, согласно которой королевства обязались не только не прибегать к помощи фей, но даже не позволять последним селиться на своей территории. И нормы конвенции всегда неукоснительно соблюдались. Не присоединившиеся же к конвенции государства использовали живущих в своих пределах фей скорее как угрозу. Реально же правители знали, что сам факт того, что у них есть фея, делает государство сильнее, но применение феи может повлечь за собой самые страшные последствия, в первую очередь для просителя.

Феи, к сожалению, никому и никогда не отказывали в исполнении желания.

Шарик камнем упал с неба, лапами схватил королеву и немедленно взмыл в облака.

Дракон не произнес и слова, пока не опустил Ее величество на землю километрах так в пятнадцати от места битвы. И вот тогда он дал себе волю.

— Дура! — орал он, возмущенно хлопая крыльями, — жить тебе надоело?!

Лизандра поправила на себе помятую когтями одежду.

— Я должна была с тобой поговорить, — обиженно пробурчала она.

— А если бы меня там не было? А если бы в тебя попали? Ты о чем вообще думала, идиотка?

Идиотка думала на самом деле лишь о том, что ей жизненно необходимо попасть к фее, а единственное имеющееся у нее в распоряжении транспортное средство — дракон. А дракон, теоретически, должен был помогать Роланду оборонять замок. А Роланд, нехороший человек, категорически запретил супруге выходить на крепостную стену. А гномы, еще более нехорошие… существа, знали все подземные ходы, и потому Роланд велел их засыпать. И, в общем, потому королеве пришлось лезть на крышу и махать оттуда белым флагом, пытаясь привлечь внимание летучего ящера.