Проблема «бессознательного»

Бассин Филипп Вениаминович

§29 Основной довод сторонников компромисса с фрейдизмом

Таковы литературные и общественные факты, говорящие об очень сложном, разнотипном и противоречивом отноше­нии к идеям Freud, существующем до настоящего времени на Западе. Рассмотрим теперь, к чему сводятся теоре­тические установки, аргументы и стремления тех, кто придерживается каких-то из этих несогласующихся по­зиций.

Прежде всего остановимся на взглядах тех исследова­телей, которые, не принимая фрейдизм как законченную философско-психологическую систему, полагают вместе с тем, что в нем скрыто рациональное теоретическое ядро и что его положительные элементы могут быть без противо­речий связаны с другими теориями, более адекватно осве­щающими работу мозга и сознания. Такого рода эклекти­ческая оценка психоаналитической концепции за рубежом очень распространена.

В книге, например, Wiener«Кибернетика и общество» [263] фрейдизм характеризуется как течение, определен­ные выводы которого должны быть приняты, поскольку они созвучны идеям новейшей физики. Некоторые из положе­ний психоанализа в США, Франции и

других странах ка­питалистического Запада объявляются популярным психо­соматическим направлением в медицине, подлежащими принятию, поскольку они якобы неразрывно связаны с теоретическими основами важных направлений терапии [122]. Произведения художественной литературы и искус­ства, в которых разнообразные психоаналитически ориен­тированные экскурсы рассматриваются как единственно способные раскрыть подлинную психологию человека, со­вершенно необозримы. В защиту необходимости «частич­ного, избирательного согласия» с Freud высказывались по разным поводам в последние годы такие видные исследо­ватели, как крупнейший канадский нейрохирург и нейро­физиолог Penfield, один из признанных лидеров современ­ной философии логического позитивизма, выдающийся ма­тематик и прогрессивный общественный деятель Russell, некоторые из известныых неврологов Индии. Даже такой строгий в других отношениях критик фрейдизма, как O’Connor, считает целесообразным выделить в этой кон­цепции определенные моменты как ценные, если бы их удалось, как он говорит, очистить от «мистического тума­на», которым их окутывают теоретики психоанализа. На состоявшейся же в 1957 г. во Фрейбурге (ФРГ) конферен­ции, специально посвященной проблеме взаимоотношений психоанализа и павловского учения [205], соображения в пользу желательности подобного компромиссного, «синте­тического» подхода обосновывались в выступлениях ряда ученых: президента конференции Sailer; Mikorey, утверж­давшего, что психоанализ столь же необходим в клиние неврозов, как павловское учение о торможении в клинике органических психических заболеваний; Tairich, пытавше­гося объединить принципы психоаналитической терапии с учением о второй сигнальной системе. Даже Scheinert, убежденно стоящий на позициях фрейдизма, подчеркнул, что следует избегать альтернативной постановки вопроса как наименее продуктивной.

Аналогичные высказывания прозвучали также на Вит- тельском психоматическом конгрессе в 1960 г. [232], на очень многих международных совещаниях последних лет и в огромном количестве работ отдельных исследователей клинического, психологического и кибернетического на­правлений.

Как же можно обобщить причины, которые побуждай! во всех этих случаях добиваться компромисса с фрейдиз­мом, пропагандировать сочетание психоанализа с другими теориями? Центральным аргументом, который в таких случаях в разнообразных вариациях выдвигается, является указание на то, что метод Freud — единственный имею­щийся в нашем распоряжении путь к раскрытию природы скрытых душевных движений и неосознаваемых форм сложной мозговой деятельности и что поэтому какими бы недостатками он ни обладал, к каким бы теоретическим трудностям он ни приводил, полностью его отвергать нельзя.

Такова позиция критиков, которые являются одновре­менно сторонниками компромисса с психоанализом хотя бы ценой эклектики.

Другое же критическое направление носит, как мы уже упоминали, значительно более последовательный ха­рактер.

§30 Аргументы зарубежных критиков теории психоанализа

В Англии и США оппозиция увлечению фрейдизмом про­явилась еще в 30-х годах в работах Codwell, Bartlettи др. Уже этими исследователями было обращено внимание на характерный антиисторизм теорий Freud, заставляющий вспомнить о полузабытых представлениях Hobbesи Rousseau, по которым психика человека определяется в значительной своей части фиксированным набором врож­денных влечений, мало зависящих от социальных условий. Этими авторами было подчеркнуто и парадоксальное от­сутствие в работах Freudобщепринятого в современной науке способа доказательств выдвигаемых положений: не­редкая подмена в них логической, экспериментальной или статистической аргументации рассуждениями, в которых метафора и аналогия заменяют дедукцию. По этому поводу на одном из симпозиумов французскими критиками Freud было остроумно указано, что такой стиль рассуждений пе­рестал встречаться в европейской науке по крайней мере со времен Галилея, но что он, напротив, был весьма харак­терным для античной натурфилософии вообще и для работ Аристотеля в частности. Как пример подобного способа развития мысли часто приводится важная составная часть психоаналитической теории — учение о сексуальной сим­волике сновидений, основанное на использовании черт чисто внешнего сходства, которое существует во многих случаях между объектами, никакого отношения к сексуаль­ной жизни не имеющими, и компонентами сексуальных переживаний.

На аналогиях сходного типа основаны гипотеза Freud о существовании «инстинкта смерти» как самостоятель­ной тенденции в поведении и ряд других его постро­ений.

Касаясь проблемы способа доказательства, Wells спра­ведливо замечает, что по мере исторического созревания научной мысли роль рассуждения по аналогии прогрес­сивно ограничивалась, пока не была сведена к единственно ей законно принадлежащей функции предварительной на­метки рабочих гипотез. Freud же, нарушив эту фундамен­тальную тенденцию, неправомерно использовал рассужде­ния по аналогии, пытаясь доказывать при их помощи достоверность не только представления о скрытом сексу­альном смысле сновидений, но и многих иных положений психоанализа.

Вследствие этого он с самого начала резко затруд­нил для себя (если не полностью исключил) возмож­ность строгого исследования выдвигавшихся им кон­цепций.

В

последующие годы зарубежная критика фрейдизма стала во многих случаях оспаривать значение этого метода применительно к психотерапии. В этом плане особый ин­терес представляют работы, в которых обсуждение терапев­тической ценности психоанализа производилось на основе изучения более крупных клинических контингентов. К ра­ботам подобного типа относится, в частности, опублико­ванное в 1953 г. исследование O’Connor. Его результаты ставят защитников фрейдизма в нелегкое положение. По данным психоаналитической литературы, количество пол­ных и частичных излечений после применения психоанали­тической техники достигает приблизительно 60%. Эта вну­шающая уважение цифра предстает, однако, в ином свете, если обратиться к результатам катамнестического просле­живания неврозов при разных видах терапии, а также при отсутствии лечения.

По проводимым O’Connor данным Miles и др., обобще­ние 30 подобных катамнестических прослеживаний пока­зало, что количество выздоровлений от функциональных расстройств достигает в среднем 66%, причем (что наибо­лее интересно) в группе нелеченых больных оно несколь­ко выше, чем в группе подвергавшихся психоанализу. Из этих цифр убедительно вытекает, что благоприятные исхо­ды, наблюдаемые при психоаналитическом лечении, связа­ны, возможно, со «спонтанным» выздоровлением, с послед­ствиями изменения социальных условий, с неизбежно вкрадывающимися в психоаналитическую процедуру эле­ментами суггестии и с другими разнообразными фактора­ми, посторонними этой процедуре. Связь же выздоровле­ний с существом психоаналитического воздействия всегда остается более чем спорной.

Неудивительно поэтому, что еще в 1949 г. один из видных психоаналитиков, Remy, признал, что психо­аналитическая терапия превратилась в неопределенную технику, которая прилагается к разрешению качествен­но разнородных задач с непредвиденными заранее резуль­татами.

Более скептический отзыв о лечебной эффективности психоанализа не дал бы, пожалуй, и убежденный против­ник фрейдизма.

Проверка хорошо известной фрейдовской теории сек­суального онтогенеза на статистических контингентах была произведена также в работе Farrel [144]. Она показала, что у значительного количества детей не удается обнаружить объективных признаков существования эдиповского ком­плекса, а также следов других постулируемых фрейдизмом специфических особенностей детской сексуальности. По­этому есть все основания полагать, что в основу представ­ления об эдиповском комплексе Freud были положены черты, характерные, быть может, для каких-то лишь отдель­ных, очень своеобразных, если не выраженно патологиче­ских, клинических случаев.

Работа Farrel дает в этой связи лишний погаод подумать о том, как удивительно легко делал Freud неадекватные биологические и даже социологические выводы из эксквизитных клинических фактов и насколько, по-видимому (мы понимаем, что для убежденных психоаналитиков это про­звучит парадоксом), вообще недооценивалось исходным психоаналитическим направлением влияние, которое могут оказывать на сексуальное развитие ребенка случай­ные особенности окружающей обстановки и воспи­тание [11] .

11

Интересные факты, подчеркивающие глубокую роль именно подобных «случайных» внешних факторов, были недавно сообщены на Международном конгрессе психосоматической медицины и материнства Spitz [126]. В его докладе «Нелюбимый ребенок нелюбящей матери» содержались ссылки на многолетние работы Harlow (США), проследившего изменения в поведении обезьян (мaкaкус резус), лишенных с момента рождения контакта с матерями. Эти животные обнаруживали резко выраженную патологию сексуального поведения и оказывались совершенно неспособными к воспитанию cвоeго потомства, если таковое у них в редких случаях появлялось. Основываясь на этих данных и результатах собственных клинических наблюдений, Spitz высказал ряд гуманистических соображений по поводу значения, которое нормальный аффективный контакт с матерью имеет для правильности всех, в том числе наиболее поздних фаз сексуального и общеrо психологическогo развития ребенка.

§31 Концепция психоанализа в оценке Baruk

Приведенные выше примеры работ и высказываний, коли­чество которых можно было бы значительно увеличить, показывают, что критика идей Freud на протяжении мно­гих лет проводилась в достаточно резкой форме не только у нас, но и за рубежом. Она звучала нередко и из уст тех, кто райее энергично защищал теорию и практику психо­анализа, а в дальнейшем на собственном опыте убедился в их слабости. К числу таких выступлений относится знако­мая советским читателям монография Furst [161], воспоми­нания о Freud Wortis[273], старые работы Masters, Olivieri и др. Однако наиболее интересно то, что основное содержа­ние, лейтмотив этой критики оказывается удивительно сходным с критическими доводами, которые были сформу­лированы в советской литературе в более раннем периоде. Как советскими, так и многими зарубежными критиками подчеркивалась прежде всего неадекватность методов фрейдизма — отсутствие гарантий объективности положе­ний, выдвигаемых на их основе, сомнительная эффектив­ность психоаналитического направления, как метода психо­терапии, созвучность всей системы социологических пред­ставлений Freud буржуазной идеологии и отрицательные последствия использования этих представлений в разнооб­разных областях общественной практики. Это совпадение, конечно, очень показательно. Если одни и те же доводы единодушно выдвигаются против какой-то концепции без всякой предварительной согласованности в разных странах и в разные эпохи, то разве уже один этот факт не должен заставить задуматься более дальновидных ее адептов?