Проблемы русской истории. Уникальность исторической судьбы России

Сущенко Виктор

Образование единого Московского государства началось почти одновременно с аналогичными процессами в странах Западной Европы. На этом основании некоторые историки ставят знак равенства между причинами образования единого государства на Руси и в европейских странах, видя их прежде всего в развитии раннекапиталистических отношений и в формировании внутреннего рынка. Между тем отличия в процессах объединения русских земель вокруг Москвы и государственной централизации в передовых государствах Европы просто бросаются в глаза:

1. На Руси шёл процесс возрождения единого государства, а не государственной централизации, как в других странах. Во Франции, например, проблема с объединением страны

сводилась к распространению королевской юрисдикции на всю территорию и к ограничению прежних иммунных прав местных сеньоров. Как бы ни был горд и самонадеян бургундский герцог Карл Смелый, в общественном мнении средневековой Европы он являлся всего лишь непокорным вассалом французского короля. Поэтому после гибели Карла французский король Людовик IX просто присоединил его земли к Франции. Примерно так же протекал процесс объединения в Англии и в Испании.

Совсем иное дело на Руси, где каждый местный князь являлся суверенным правителем. Любой из них не чувствовал себя ниже московского правителя. Посему процесс государственной консолидации здесь заключался в завоевании и подчинении московскими князьями прежде независимых русских княжеств.

2. На Западе, как известно, короли в своей объединительной политике могли опереться на помощь городов и дворянства в борьбе с феодальной аристократией. На Руси в те времена, в XIV-XVI вв., города не играли той политической роли, которую они приобрели в Западной Европе, оставаясь сосредоточием местной княжеской администрации, от которой всецело зависели торгово-ремесленные городские слои. Также полностью зависели от своих местных князей представители служилого дворянства в силу условного (за службу) держания земли. Их консолидация в общенациональном масштабе была в принципе невозможна. Так что в своей борьбе с другими русскими князьями за первенство на Руси московские правители могли опереться только на собственных бояр и дворян.

3. Объединение русских земель, как в своё время правильно отметил Карл Маркс, «шло рука об руку с освобождением от золотоордынского ига». Добавим ещё – при постоянном вмешательстве Польско-Литовского и Шведского государств. В других европейских странах объединительный процесс протекал в более спокойной обстановке. Во Франции и в Англии он произошёл после окончания Столетней войны, в Испании – после того как процесс изгнания завоевателей-мавров (арабов) с Пиренейского полуострова было почти завершён. Процесс же объединения русских земель со времён Дмитрия Донского принял характер национально-освободительной борьбы против золотоордынского ига. Переломным моментом стала победа на Куликовом поле в 1380 г., что выдвинуло Московское княжество на первое место в освободительном движении против власти Золотой Орды. Несмотря на то что через два года новый золотоордынский хан Тохтамыш захватил и сжёг Москву, переломить сложившуюся ситуацию в пользу Орды он уже не смог. В своём завещании князь Дмитрий Донской отписывал княжество сыну Василию уже в качестве «отчины», т. е. наследственного владения. Отошёл в прошлое обычай, когда каждый русский князь должен был лично являться в Орду для подтверждения своих наследственных прав путём получения ханского ярлыка на княжение.

Оставалась лишь внешняя зависимость Московской Руси от золотоордынского хана, проявлявшаяся в нерегулярной выплате дани. Причём довольно часто правителям Золотой Орды приходилось своими набегами напоминать московским князьям об уплате «ордынского выхода», пока в 1480 г., спустя столетие после Куликовской битвы, московский князь Иван III не прекратил эту чисто номинальную зависимость Руси после «стояния на реке Угре».

4. Весьма примечательной чертой процесса объединения русских земель стало то, что Московская Русь почти с самого

начала складывалась как многонациональное государство. Иные национальные вкрапления были и в европейских странах – в Англии и Франции, особенно в Испании и Германии, но такого смешения народов, племён, вероисповеданий, причём не только среди простонародья, но и в правящем классе, не было нигде, кроме как в России.

5. Однако наибольшее отличие объединительного процесса на Руси от аналогичных процессов в странах Западной Европы – в его конечных результатах. Длительное пребывание Северо-Восточной Руси на положении подчинённой территории Золотой Орды обусловило наличие золотоордынских традиций в политической культуре Московского государства. Вместе с тем сохранились, никуда не делись прежние византийские и древнерусские традиции, определившие своеобразные черты новой Северо-Восточной цивилизации – Московской Руси.

2. Золотоордынские, византийские и древнерусские традиции в политической системе Московской Руси

Главной традицией, оставшейся с золотоордынских времён, явилось утверждение незыблемости самодержавной власти царя и полное охолопливание русской знати. Именно из политической практики золотоордынских ханов московские самодержцы извлекли идею так называемого «вотчинного государства», когда вся территория страны считалась личным подворьем великого князя, а затем царя Московского. Отсюда они черпали свою уверенность в том, что все жители государства, включая представителей самых знатных боярских фамилий, их бесправные холопы, которых они вправе казнить и миловать по своему усмотрению.

Своих политических прав русский правящий класс начал лишаться ещё при Иване III, а окончательно потерял их при

Иване IV, в том числе и гарантию личной безопасности. Причём Иван IV Грозный хорошо помнил о своих золотоордынских корнях и при перечислении всех своих титулов с особой гордостью отмечал, что он – царь Казанский.

Русские самодержцы восприняли не только политические формы, но и своего рода политическую философию Золотой Орды. Она сводила основные функции государственного управления к защите внешних границ и к сбору налогов. Забота об общественном благосостоянии никогда не считалась главным приоритетом у государственной власти.

Вместе с золотоордынскими традициями Московская Русь испытала на себе влияние Византии. Формированию её политического и духовного облика во многом способствовали греческие книги, перевезённые после разгрома Киева в 1169 г. в монастыри Владимиро-Суздальской земли, откуда вышли родом московские князья. Целую библиотеку привезла в Москву невеста великого князя московского Ивана III, племянница последнего византийского императора Софья Палеолог. Из этих книг московские правители почерпнули идею богоизбранности своей власти. Таким образом, кроме самодержавной власти, оставшейся с золотоордынских времён, московский правитель наделялся ещё религиозной харизмой, превращавшей его в сверхъестественное существо.

Особому статусу московского правителя способствовало подчинённое положение православной церкви по отношению к государственной власти, что делало человека абсолютно беззащитным перед суровой государственной машиной.

Византийская политическая мысль послужила также основой для формирования государственной идеологии, которая нашла воплощение в теории «Третьего Рима», сформулированной учёным иноком одного из псковских монастырей Филофеем. Согласно этой теории, Московская Русь объявлялась последним и главным оплотом мирового православия – «Новым Израилем», т. е. богоизбранным царством. И долг каждого жителя этого царства заключался в верном служении своему богоизбранному царю, который подчиняется только Царю Небесному.