Проблемы с проклятым
Шрифт:
— Да, — сказала я, благодарная, когда Трент подтолкнул передо мной бумагу и ручку. — Готова записать. Что? — Я нре владела Пайком, но все знали, что он был важен для меня.
Дэвид продиктовал номер за пределами штата, и я записала его. Я не была знака с Каслом лично, но все слышали о лисе-оборотне, которому Ли продал свою лицензию на казино.
— Мне нужно одеться, — сказала я еле слышно, мысли путались. О чем, черт возьми, думал Пайк? Но он не думал, и теперь у него были неприятности. — Спасибо, Дэвид, — сказала я, затем заколебалась. — Как думаешь, Касл, возможно, захочет уладить это без предъявления обвинений?
—
— До тех пор, пока он не мертв. Я не могу с ним работать, если он нежить. Спасибо, Дэвид.
Я закончила разговор, удивленная, увидев Трента одетым и стоящим перед тусклым отражением в своем огромном телевизоре, рубашка заправлена, а длинные руки изящно завязывают галстук.
— Сукин сын, — пробормотала я, набирая номер Касла, затем выпрямилась, пытаясь обрести хладнокровие. — Дженкс! — прокричала я, пока шли гудки, желая, чтобы он был со мной, когда я буду говорить с лисом-оборотнем. Возможно, он меня не услышит, но кто-нибудь услышит и передаст мой зов.
Тарелка с выпечкой бесшумно отодвинулась от меня.
— Что случилось? — сказал Трент, унося тарелку на кухню, мягко ступая в носках.
— Пайк сделал ставку, чтобы раздобыть деньги для подкупа Финниса. Он проиграл. Уничтожил лодку. Он у Касла. До сих пор тот не позвонил в ОВ.
Телефон звонил, но никто не отвечал, и я стояла, расстроенная.
— Мммм. — Трент высыпал выпечку в красочный бумажный пакет. Я и раньше видела, как девочки носили в таких закуски в конюшню. — Я пойду с тобой, — сказал он.
Я осела, обхватив себя рукой за талию, в то время как телефон продолжал звонить.
— Да, если ты пойдешь, нет, если твоя чековая книжка присоединится к нам. Ты не можешь продолжать вытаскивать меня из передряг.
Трент свернул пакет и поставил его рядом с двумя маленькими термосами. Наш кофе? На вынос?
— Я не вытаскиваю тебя из передряг, — сказал он, его слабая улыбка была коварной. — Я вытаскиваю Пайка из тюрьмы. Он будет у меня в долгу. Мне это нравится.
Я набрала в грудь воздуха, чтобы возразить, но слова застряли, когда кто-то наконец ответил.
— Рейчел Морган, — произнес легкий, довольный голос. — Как и ожидалось.
У меня был нужный человек, и я выдохнула, надеясь, что он не услышит в этом напряжения.
— Мистер Касл? Сколько? — решительно сказала я.
Касл усмехнулся, низким и глубоким горловым смешком. Я не имела ничего общего с лисом-оборотнем, который возглавил картель азартных игр, когда Ли вышел на пенсию и уехал из Цинциннати. Его заведения были организованными и открытыми. Он был образцовым гражданином. Да. Верно.
— Дай-ка подумать — сказал Касл, и я включила телефон на громкую связь, чтобы Трент мог слышать. — Он должен мне пятьсот тысяч, чтобы покрыть ставку, двести тысяч за лодку и, возможно, еще пятьсот тысяч за время простоя, пока я ремонтирую саму лодку.
— Два миллиона?! — воскликнула я, раскрасневшись, когда поняла, что выкрикнула это. — Подожди, Касл. Не морочь мне голову, потому что думаешь, что я у тебя в руках. Я точно знаю, что твоя страховка позаботится о лодке, а двойное финансирование делает тебя
— У тебя нет двух миллионов? — передразнил он, и я сжала челюсти. — Нет? Держу пари, даже у твоего богатого бойфренда не так много ликвидных активов, — добавил он, и я почувствовала, как похолодела. — Все в порядке. В моем офисе стоит джентльмен, который согласился заплатить мою цену за Пайка, и поскольку ему все равно, жив он, дважды мертв или где-то посередине, я собираюсь провести очень приятный день, прежде чем отдам Пайка ему.
— Касл, подожди. — «Один из братьев Пайка», подумала я в панике. Они хотели, чтобы он дважды умер, чтобы они могли унаследовать семейное состояние. За эти годы они, вероятно, коллективно потратили вдвое больше его долга на наемных убийц. — У меня есть деньги, — сказала я, чувствуя себя неудачницей, когда посмотрела на Трента, и он кивнул, показав мне два пальца, за которыми последовали четыре. — Вся сумма. — Я сделала вдох. — Мне нужно двадцать четыре часа.
— У тебя их шесть. — Касл покровительственно рассмеялся. — У тебя было бы меньше, если бы я не хотел немного поиграть с ним, прежде чем соскрести его с пола и продать.
— Я хочу поговорить с Пайком, — сказала я, но Касл уже отключился.
Шесть часов? Страх и неудача скрутили мои внутренности, когда я убрала телефон в карман.
— Мне так жаль, Трент, — сказала я тихо, и он обнял меня.
— Одевайся. Машина будет ждать в гараже через десять минут, — сказал он, и я обернулась на хлопанье крыльев пикси. Это был Дженкс, его яркие искорки поднимались с нижних уровней поместья Трента. — Быстро заедем в центр за наличными и сможем быть там до того, как Касл предпримет что-нибудь непоправимое.
— Тинькины тампоны, я был прямо в разгаре чаепития, — пожаловался Дженкс, стряхивая семена одуванчика с рукавов. — Что случилось?
У меня внутри все сжалось, когда я почувствовала, что мой выбор по спирали сводится к нулю.
— У нас проблема.
Глава 7
Любимая машина Трента была двухдверной с низкой посадкой, серого цвета, быстрой, и в ней было больше гаджетов, чем во всем фильме про агента 007. Притворное заднее сиденье ни на что не годилось, кроме как снизить страховку или, может быть, усадить лепрекона. Но не имело значения, насколько роскошной была кожа или как глубоко я в нее погрузилась, я была расстроена и не могла перестать постукивать ногой по двери в раздражающем ритме, который заставил Дженкса закатывать глаза, а Трента морщиться.
Я схватила сумку, когда мы выехали на мою улицу, горя желанием выпрыгнуть. Было несколько вещей, которые я хотела сделать до того, как мы поговорим с мистером Каслом. Возможно, обнажающее проклятие. Домогательства без какого-либо долговременного вреда — моя специальность. Амулет поиска, чувствительный к Пайку, который я сделала три недели назад, будет полезен. Сменить одежду, конечно, потому что я не собиралась появляться в игорном картеле Цинци в джинсах и зеленой футболке.
— Эй, я хочу поговорить с Барибасом об усилении безопасности церкви, — сказал Дженкс, его крылья заскрипели, когда Трент остановил машину перед церковью. — Сколько у нас времени?