Пробуждение Оливии
Шрифт:
– Круто, я отправлюсь с ней, – говорит Брендан.
В ходе этого разговора выражение лица Уилла сменилось с обычного сурового на нечто куда более мрачное. Сейчас он прожигает своего брата таким свирепым взглядом, который, как я думала, у него был припасен специально для меня.
– Ты же ненавидишь верховую езду, – произносит он, и Брендан ухмыляется:
– При определенных обстоятельствах – отнюдь.
Глава 25
Уилл
Не
Но раньше, по крайней мере, у меня для этого были более веские причины. Строго говоря, он не делает ничего плохого. Однако у Брендана хорошенькие девушки заканчиваются так же быстро, как в Starbucks – кофе. Кроме того, он обожает проверять свои навыки, и прямо сейчас он смотрит на Оливию так, как альпинист смотрит на Эверест, стоя у его подножия.
Брендан не только приглашает ее в бар, но, когда она отказывается (ладно, вообще-то я отказался вместо нее), то еще и размышляет, не остаться ли ему дома с Оливией, тогда как он только что потратил на дорогу сюда целых три часа, чтобы повидаться со своими друзьями. Тем самым доказывая, что он по-прежнему принимает девяносто процентов решений не головой, а членом.
– Давай-ка прогуляемся, – говорю ему сквозь зубы.
– Прогуляемся?.. Тебе не кажется, что нам лучше остаться и убедиться, что нашей гостье комфортно?
Клянусь богом, я точно надеру ему задницу…
– Брендан, – печально вздыхает мать, – иди с братом.
Я выхожу из дома, и он следует за мной. С минуту мы идем молча, пока я пытаюсь собраться с мыслями. Брендан начнет к ней приставать просто для того, чтобы досадить мне, так что я должен выбрать правильный подход. Дипломатичный. Ему нельзя ничего запрещать – мне просто нужно спокойно объяснить ему ситуацию, чтобы он понял, насколько Оливия на самом деле хрупка.
– Господи, вот это горячая штучка, – говорит Брендан, шагая рядом со мной. – У тебя чертовски крутая работа.
Я резко разворачиваюсь к нему, оставив всякую надежду на дипломатичность:
– Не лезь к ней.
– Почему это? – насмешливо спрашивает он. – Бережешь ее для себя?
Я отказываюсь даже думать о том, что он только что предположил. Брендан – незрелый болван, поэтому не стоило ожидать, что он посмотрит на ситуацию иначе. Тем не менее это вовсе не значит, что он прав.
– Я ее тренер, ты не забыл?
– Точно. Значит, если она захочет пойти куда-то со мной, нет никаких препятствий, верно? А еще: это не твое собачье дело.
– Оставь ее в покое, – шиплю я, хватая его за воротник и дергая на себя, прежде чем осознаю свои действия.
Мы оба пораженно смотрим друг на друга. С тех пор как мы выросли, я ни разу не был даже близок к тому, чтобы ему угрожать, до этого
– Прости. – Я опускаю руки и отступаю от него. – Просто… Она многое пережила, ясно? Оливия выглядит сильной, но на самом деле это не так, вовсе нет. А ты сам знаешь, как обычно ведешь себя.
Он тут же выпячивает подбородок:
– Ну и что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что твои девушки тебе, как правило, довольно быстро надоедают.
– Поверь мне, – говорит он, ухмыляясь, – потребовалось бы много, очень много времени, чтобы мне надоела эта девушка.
Меня резко переполняет желание ему врезать. Я всегда прикрывал своего брата – я прикрывал его за эти годы столько раз, что не сосчитать, но моя выдержка вот-вот закончится.
– Только тронь ее, и я расскажу маме, что в прошлом году тебя арестовали за хранение наркотиков.
– Да ты шутишь. – Он застывает, полностью ошеломленный.
Я не прав? Вероятно. Есть ли мне до этого дело? Никакого.
– Иди в дом, попрощайся с мамой и Оливией – и убирайся отсюда к чертовой матери. И лучше тебе здесь не появляться до тех пор, пока Оливия не уедет.
– Серьезно, брат, – Брендан качает головой, – что у вас с ней происходит?
– Ничего. Но Оливия – наш шанс побороться за титул, которого не было больше десяти лет. И я не хочу, чтобы что-то пошло не так.
Судя по его виду, он мне не верит. Я и сам сомневаюсь, что в это верю…
Я возвращаюсь в дом, только когда вижу, как Брендан уезжает. Игнорируя странный взгляд, которым меня награждает мама, я спрашиваю Оливию, не хочет ли она покататься на лошади. Ранее я поклялся, что на этот раз буду вести себя строго профессионально, что мы поужинаем – и на этом все, никакого совместного времяпровождения. Однако история с Бренданом вывела меня из себя, так что сейчас мне плевать. Я хочу прокатиться верхом и по какой-то странной причине хочу, чтобы она отправилась со мной.
– Так, значит, это и есть Брендан, – говорит она по пути к конюшням. – Вы всегда так мило общаетесь?
– Раньше мы были близки. – Я пожимаю плечами. – С тех пор как умер отец, пожалуй, наше общение стало немного напряженным.
– Что изменилось? – спрашивает она, глядя на меня; в ее голосе слышны ироничные нотки.
– Уж точно не Брендан, – бормочу я.
Моя жизнь фактически кончилась, когда умер отец, но Брендан по-прежнему занимается тем же, чем и всегда: тусуется с приятелями, накуривается, спит со всем, что движется, делает лишь необходимый минимум, чтобы его не выгнали из университета. Мне пришлось стать взрослым, тогда как он, похоже, никогда не повзрослеет.