Пробуждение Посейдона

Рейнольдс Аластер

– Ладно, это уже что-то.
– Ее голос был ровным, невозмутимым. Он задавался вопросом, был ли это ее искренний ответ, или она сознательно подавляла свой энтузиазм в качестве своего рода наказания.

– Это больше, чем что-то! Теперь, по крайней мере, у нас есть некоторое представление о том, почему оригинальная передача была нацелена на Крусибл, а не на нас.

– Это точно?

– Ну да, очевидно. Это как-то связано с двумя Мандалами - двумя версиями одной и той же структуры.

– Надеюсь, это не самое лучшее объяснение,

которое у тебя есть.

Теперь Кану начинал чувствовать себя уязвленным, но он изо всех сил старался не выдать этого в своем ответе.
– Знаю, это не так уж много - как я уже сказал, меня разбудили ненамного раньше тебя, так что у меня едва было время осознать все это, не говоря уже о том, чтобы подумать о последствиях. И именно поэтому я так рад, что ты здесь!

– И почему бы это могло быть?

– Две головы, Нисса! Я дипломат, а не ученый. У меня нет опыта, чтобы начать отдавать этому должное.

– И ты думаешь, что моя голова более квалифицирована?

– Я был женат на тебе достаточно долго, чтобы знать, что ты можешь думать практически о чем угодно, если это тебя интересует. В глубине души у меня не очень богатое воображение. Ты же такая и есть.

– Немного поздновато пытаться вскружить мне голову лестью.

– Это не входит в мои намерения. Я просто хочу, чтобы ты чувствовала, что тебя ценят. Ты можешь рассматривать свое пребывание здесь как ошибку, а можешь рассматривать это как возможность, шанс...

– Я сама решу, как на это смотреть, спасибо.

Он не это имел в виду. Но знал, что никакие слова не помогут ему выбраться из этой ямы. Это тоже было в значительной степени его собственным творением.

Нисса все еще стояла, уперев одну руку в бедро - вся ее поза выражала скептицизм и нежелание поддаваться убеждению.

– Итак, что ты сделал с этой новостью?

– Совсем ничего. Я начал составлять сообщение о второй Мандале - на тот момент я даже не знал об арках. Но я подумал о тебе и решил не посылать это.

– Почему?

– Потому что с моей стороны было бы эгоистично вести себя так, как будто открытие принадлежит мне одному.

– Ты сделал это.

– Это была просто счастливая случайность. Но теперь, когда ты проснулась, я бы хотел, чтобы ты разделила это. Я не буду передавать новости, по крайней мере, до тех пор, пока у тебя не будет возможности увидеть все это своими глазами и решить, что мы скажем.

– Такое благородство.

Она произнесла эти слова с сарказмом, но он решил принять их за чистую монету.
– Это не так, и я это знаю. Но если я могу сделать что-нибудь, чтобы загладить свою вину...
– Затем он покачал головой.
– Я не могу, я знаю, что не могу. И я не жду от тебя прощения.

– Наконец-то.

– Но то, что я сказал, - правда. Я ценю тебя, Нисса, и ты должна ценить себя. Независимо от того, как мы сюда попали, кто кого обидел, мы здесь.

– И приз за самое тавтологичное высказывание

достается...

Он поднял руку.
– Знаю. Но я не шучу - мы здесь. В этот момент переживаем это открытие. Это место, которого никогда не видел ни один человеческий глаз. Куда еще не ступала нога человека - кто это сказал - Уильям Шекспир?

– Понятия не имею.

– Дело в том, что здесь только ты и я. И теперь у нас есть обязанности, хотим мы этого или нет.

– Я четко представляю себе свои обязанности, - сказала Нисса.
– Тебе не нужно объяснять их мне по буквам.

– Этого никогда не было...

– Посейдон. Насколько близко мы подойдем?

– Около пяти световых секунд - есть возможность скорректировать наш курс, если мы захотим подлететь поближе. По мере приближения у нас будет постоянно улучшающийся обзор арок - и всего остального на Посейдоне или рядом с ним. Главным образом, я хочу найти отправителя этого сигнала.

– Если они все еще здесь.

– "Ледокол" транслировал о своем прибытии в течение нескольких недель, задолго до того, как нас разбудили, и ждал ответа. Пока он ничего не слышал, но это не значит, что мы ничего не найдем, когда подойдем поближе.

– Кости того, кто это прислал.

– Искренне надеюсь, что это нечто большее, чем кости.

Помолчав, она сказала: - Я хочу знать, что это ты. Ты, а не робот.

– Это я.

– Ты в этом уверен?

– Во мне есть Свифт, но я не он. И когда ты говоришь со мной, это Кану. Мужчина, за которым ты была замужем. Человек, который все еще жалеет, что втянул тебя в это. Человек, который мечтает вернуться в Лиссабон и счастлив, что снова нашел тебя.

Он приготовился к резкому ответу, но на этот раз в ее словах не было яда.

– Ты управляешь кораблем или "Свифт"?

– Я. Только я. Свифт не завладеет моим телом без моего разрешения - моей власти.

– Ты в этом уверен?

– Да.
– Но он ответил с большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле. Что еще он мог сделать, если не хотел подорвать и без того хрупкую уверенность Ниссы в их положении?

Но, возможно, она знала, что он лжет.
– Хорошо, - ответила она холодным тоном, который говорил о том, что она видела его насквозь.
– Давай попробуем, чтобы так и оставалось, ладно?

Кану кивнул. Это была мелочь, но он возьмет все, что сможет.

Дни и недели приближали их к Посейдону. Улучшение знаний было скорее устойчивым, чем резким, их взгляд на систему постепенно заострялся и приобретал детализацию и структуру. После первоначального открытия второй Мандалы и арок не было никаких больших сюрпризов, просто подкрепление того, что они уже знали. Мандала определенно была настоящей; арки определенно не были естественного происхождения.

Помимо этого, были намеки на дальнейший интерес, но ничего, что отвечало бы на главный вопрос Кану: кому или чему понадобилась Ндеге Экинья?