Пробуждение
Шрифт:
Среди игравших в одной команде были и Сергей, и Колька.
Матросская очередь не кончалась. Они продвигались один за другим, крепкие, раздетые до пояса, рельефно напрягали перед медсестрой мышцы, храбро подставляли спины, относясь к этим шприцам, пузырькам и прочей аптеке со снисходительностью и привычкой все повидавших людей, готовых вынести - что там один!
– сколько угодно уколов любой сложности и боли, и одновременно от страха округляли глаза и съеживали спины...
...Петр спускался с ледокола,
– К нам! Этот наш! Становись на край!
– и Петр уже скидывал куртку.
Оранжевый мяч носился по снегу, взлетал, устремлялся далеко к торосам, отправленный чьим-то особо выдающимся ударом, а вообще игра шла веселая, много было падений, смеха, азарта, и снова Петр увидел Сергея, их командира, в каком-то новом качестве - он вдруг еще раз убедился, что Сергей, строгий, немногословный, даже не очень подвижный, казавшийся старше своих сорока лет, еще очень молод, как молод и Колька, забывший обо всем на свете, отдавшись игре, до конца, самый главный, вездесущий на поле, покрикивающий на всех, да и сам Петр - сколько ему?
– 35? 16?
– молодо было на этом поле, затерянном в океане, в яркий весенний день, такой солнечный и голубой, какие не так уж часто бывают здесь.
Нужно было сквитать счет (они проигрывали), и Коля звал команду вперед, но времени было мало.
Колокол с ледокола ударил раз, другой - звали к обеду, игра кончалась, - и Коля, в явном огорчении, еще с кем-то спорил, что-то доказывал, его добродушно утешал Сергей.
Коля изо всех сил ударил мяч в сторону ледокола, за мячом бросилась лайка, а они шли все вместе, обе команды, смешавшись, к ледоколу, взмокшие, разгоряченные игрой, в снегу...
Из тумана, мглы, хлопьев мокрого снега, летящих навстречу, льдина с людьми возникла неожиданно, исчезла тут же, снова внизу пошла темная вода в тумане, битый лед.
Командир с трудом удерживал машину. Льдина с людьми исчезла.
– ...Прием. Пытаемся снять людей... Почти безнадега... Ветер... прием...
Петр и Коля стояли в дверях, обвязанные веревками.
Вертолет раскачивался. Снег летел в раскрытую дверь. Внизу прыгала и перемещалась вода.
– Снимем?
– крикнул Петр сквозь рев двигателей и ветра.
– Черт! Шапка улетела!
– Коля стоял без шапки. Вертолет завис над льдиной.
Коля швырнул лестницу, ее закрутило.
Вертолет вдруг резко пошел вниз.
Петр свалился, привстал, его швырнуло к скамье, он удержался, сел на пол.
Коля сидел у противоположного борта, рядом с открытой дверью и, судя по бешеному лицу, отчаянно матерился.
– Ну как?
– крикнул он.
– Снять невозможно, - командир продолжал говорить по радио, сбрасываем аварийные мешки!
Вертолет стремительно надвигался на льдину.
– Отсчет три!
– кричал Колька Петру.
–
Мешки один за другим исчезли в проеме дверей, понеслись вниз.
Они тяжело упали в волны метрах в пятнадцати от льдины, от рыбаков, и у них на глазах пропали.
На льдине от ветра с трудом можно было стоять.
Вертолет исчез в тумане.
В вертолете все видели.
И как мешки утонули - тоже видели.
Вертолет несся над водой. Выхода не было, но выход все-таки был. Чертыхаясь, Колька стянул меховую куртку, унты.
Петр сначала не понял его, а потом и сам стал раздеваться.
Оставшись в легком спортивном костюме, Коля пошел сменить командира, пока тот разденется.
Тюк из трех комплектов обмундирования получился солидный. Туда же были положены все имевшиеся на борту аварийные и неаварийные продукты, банки с консервами, лекарствами, фляжки со спиртом - только одну Коля оставил.
Вертолет раскачивало гораздо сильнее, чем при первых заходах.
– Приготовились!
– Коля и Петр замерли в дверях с тюком. На Петре были легкие штаны, такая же рубашка.
– Следующая очередь - наша!
– крикнул Петр.
– Промажем - командир выкинет!
– Пошел!
– скомандовал Колька, и они с силой швырнули тюк навстречу бегущим людям - вертолет шел теперь совсем рискованно, на малой высоте, и его в любой момент могло бросить на лед.
– Есть!
– успел крикнуть Колька и полетел на Петра - вертолет рвануло, Петр и Коля оказались в хвосте, прижатые плотно к борту. Колька встал на четвереньки, вытер разбитые губы, что-то хотел сказать, но не успел - его отбросило в угол.
Сели уже в полной темноте, включив посадочные фары.
Выскочили в своей легкой летней одежде, в шерстяных носках на снег.
Ветер - страшный. Вокруг - сплошная темнота и снег, летящий в свете фар.
Крепили тросами вертолет.
Руки не слушались.
Трос обжигал холодом. Сдирал кожу с ладоней. Вырывался.
С трудом вбивали в землю стальные крюки, вязали тросы.
Вертолет, казалось, не выдержит напора ветра, сорвется, пропадет в темноте ночи.
Уже вбитый крюк взлетел, трос хлестанул в пустоту, рядом с Петром. Укрепили.
На трех тросах, натянутых, как струны, вертолет замер.
Они прижались к борту, где меньше заносило снегом.
Колька пустил фляжку со спиртом. Отпивали по глотку. Дышали тяжело.
Свет фар полоснул из темноты. От машины к вертолету шли люди.
И вот уже они в кузове машины, закрытые тулупами, в шапках разного размера - иная тонула на голове, иная парила, едва прикрывая уши.
Прижались спинами к кабине, прижались друг к другу.
Усталость сделала свое - едва отъехав, они задремали, отогреваясь.