Пробужденный
Шрифт:
закончить церемонию до того, как поднимется полная луна над древними храмами Гизы.
Эти здания ведь остались?
– Ты о пирамидах? Да, но…
– Значит, нам нужно как можно скорее попасть туда.
– С ограничением полной луной у нас остается всего месяц, и то в лучшем случае.
– Боюсь, времени еще меньше, - сказал Амон, быстро взглянув на небо. – По моим
подсчетам осталось около недели, - он снова взял меня за руку и повел прочь из парка.
Гудение рожков становилось все громче,
хотела сбежать, это нужно было делать сразу. Но проблемой было, что я не была уверена, что хотела бежать. Да, мои эмоции были беспорядочными. Да, Амон использовал меня
как батарейку. Да, он был ожившей египетской мумией. Но я не могла отрицать, что я
никогда не чувствовала себя более… живой за все семнадцать лет, как за эти двадцать
четыре часа.
Амон остановился перед запряженными лошадьми каретами, широко улыбнулся и
вскинул брови.
– Прости, Спартак, но они катаются только в пределах парка, - объяснила я.
Он вздохнул.
– Это и к лучшему. Эти лошади толстые и ленивые. У них не хватит мощи на ту
скорость, которую я хочу.
– Эй! – запротестовал подслушивающий кучер. Проигнорировав его слова, Амон
заметил машину и нагло встал перед ней, вскинув руки в приказывающем жесте, несмотря
на то, что огни такси показывали, что его работа окончена.
– Стой, золотая колесница! – прокричал он.
Амон направился к водительскому креслу и заговорил с водителем, не обращая
внимания на гудение и грубые жесты остальных водителей. А потом он знаком подозвал
меня к себе.
Водитель вышел из такси и открыл дверь передо мной.
– Прошу, устраивайтесь поудобнее, мисс. Я доставлю вас в аэропорт в рекордный
срок, - Амон передал водителю мою сумку.
Я колебалась перед открытой дверью. Подняв глаза, я увидела, что Амон протянул
ко мне руку, глядя на меня, и я задалась вопросом, читает ли он мое сознание.
– Пойдешь ли ты со мной, Лили?
Не «Ты пойдешь» или «Идем со мной», но «Пойдешь ли ты?».
Амон оставил мне право выбора. Я не знала, в чем была причина, но это было
красивым жестом. Пришло время. У меня были если не все факты, то достаточно
подробностей, чтобы принять взвешенное решение. У Амона оставалась сила управлять
мной, но он уже отчаялся заставить меня выполнять его приказы, и в то же время он
предоставил мне ценную свободу выбора.
Я знала, что я трусиха – трусиха с привилегиями, введенная собой в заблуждение, мягкотелая, предпочитающая сидеть в милом особнячке в своей комнате, играющая с
фальшивыми друзьями из средней школы и все это время обманывающая себя, что я
свободна, как те люди, которых я рисовала в своем блокноте.
Но я не была. И теперь, глядя в глаза Амона, я нервничала.
его просьба давала мне путь, путь из моей комфортной зоны, но и потому, что я была до
смерти напугана тем, что это путешествие могло стать моей единственной возможностью
вырваться. Выбрать что-то другое. Быть кем-то другим. Не той, чья жизнь была
прописана на пять лет вперед.
Меня наполнила решимость. Я не была уверена, влиял ли так на меня Амон, или в
моем сознании что-то переключилось, но я внезапно захотела уйти. Захотела спрыгнуть с
утеса. Спрыгнуть с парашюта. Ухватиться за возможность, пусть и безумную, сделать и
увидеть то, что никто не мог.
Хотя моя рука дрожала, я положила ее на ладонь Амона и сказала:
– Идем, - глубоко вздохнув, я отпустила всю свою защиту, чувствуя гордость за то, что осмелилась согласиться. Теперь нужно было лишь сесть в такси, пока я не подумала
дважды.
Одарив меня солнечной улыбкой, Амон прижал меня к себе и прошептал на ухо:
– Ты смелее, чем ты думаешь. У тебя действительно сердце сфинкса.
– Кстати, что это означает? – спросила я, забравшись в машину и сдвинувшись, освобождая место для Амона.
– В моей стране сфинкс всегда упоминался как мужчина, но греки верили, что
сфинкс – женщина: полульвица, получеловек. И мне их версия нравится больше. Видишь
ли, львица смелая и умная. Она – охотница, что обеспечивает едой потомство. Все звери, на которых она охотится, могут убить ее, но она все равно продолжает охотиться, ведь
есть те, кто зависят от нее. У тебя сердце сфинкса, сердце львицы. Но сфинкс и
защитница, покровительница. Когда она раскрывает огромные крылья, она создает
мощный ветер, что сдувает зло.
– Так бывают настоящие сфинксы? То есть, если есть настоящий Анубис, настоящая
мумия, то и здесь все может быть, да?
Амон, наконец, повернулся ко мне и потер подбородок.
– Я никогда не видел их, но существует легенда среди воинов, что храбрых сердцем
женщин, участвовавших в битвах, оберегает дух сфинкса.
– Точно. Но если так подумать, я не уверена, что хочу заниматься чем-то подобным.
Сражения не входят в мои занятия, да и у меня нет желания получить хвост.
Амон с интересом оглядел мое тело, словно оценивал такую возможность.
– Что? – выдавила я, чувствуя, что лицо краснеет.
– Ничего, - ответил он, не скрывая усмешки.
Я ткнула его локтем и сказала:
– Прекращай. И пока я думаю, перестань читать мое сознание.
– Хочешь верь, хочешь – нет, но я пытался избежать этого, но иногда твои чувства