Пробужденный
Шрифт:
вернулась в свое кресло.
Рассердившись, я плюхнулась на свое место и швырнула косметичку на пол. Амон
склонился, чтобы затянуть ремень безопасности на мне.
– Ты должна быть все время с ним, пока капитан не скажет, что можно безопасно
ходить по кабине.
Я оттолкнула его руки.
– Да, я в курсе. И я не твоя Лили, кстати.
Весело проигнорировав мой комментарий, он спросил:
– Ты знаешь, как опустить ниже твой стол?
–
Его веселил и смущал мой сарказм. Я не могла сказать точно, почему чувствую себя
такой колючей. И снова эмоции захлестнули меня. Когда мой стол был отрегулирован, стюардесса принесла нашу еду. Я видела особую улыбку, которой она наградила Амона, и
сузила глаза и вдруг замерла, понимая, почему я так раздражена. Я решила, что Амон…
моя собственность. Когда я громко прочистила горло, стюардесса со стуком опустила
подносы на столики и поинтересовалась у Амона, не нужно ли ему еще чего-нибудь.
Когда он сказал, что при необходимости даст ей знать, она ушла. Но перед каждым из нас
стоял не один, даже не два, стояло три ужина.
– Что это? – выдавила я.
– Пир. По крайней мере, это лучшее, что смогла организовать Глория в данной
ситуации.
Он заказал вегетарианскую лазанью, курицу, салат от шефа, тарелку с фруктами и
сыром каждому из нас.
– Она сказала, что позже принесет десерты, - сказал Амон, подхватывая веточку
винограда и начиная откусывать одну ягоду за другой зубами.
Я покачала головой. Мое мрачное настроение исчезло, когда я увидела, что он ест
виноград как древний бог, каким вполне мог быть, и губы дрогнули в улыбке, хотя я
старалась все еще выглядеть раздраженной.
– Вот так, - прошептала я, взяла кисть винограда и сняла с нее пару ягод, а потом
отправила их в рот. Амон опустил веточку и наблюдал за мной, сосредоточившись на
моих губах. Я уже начала чувствовать неудобство и смущение с капелькой тепла, когда он
указал на лазанью.
Он повторял мои движения от действий ножом и вилкой и использования маленьких
пакетиков с перцем и солью до использования салфетки, чтобы не запачкать одежду
салатом. Он вскоре заметил, что я положила салфетку на поднос, и тут же забеспокоился.
Расположив свои пальцы на моей щеке, этот диагност версии Египетский Бог
спросил:
– Ты заболела?
– Нет. Лишь немного устала, - ответила я, пока он разглядывал меня ореховыми
глазами.
– Тогда почему ты не ешь?
Я пожала плечами.
– Обычно я не ем так много. Я же тебе говорила раньше, забыл?
– Я помню.
Амон вернулся к еде, но вскоре отодвинул остатки
него причину, он ответил:
– Пировать нельзя одному. Это праздник, обновление. Если ты не хочешь
участвовать, то и я воздержусь.
– А что мы празднуем?
– Жизнь, - просто сказал он.
– Я не понимаю.
Стюардесса забрала наш незаконченный ужин и снова разлила напитки. Попробовав
каждый доступный негазированный напиток, Амон остановил свой выбор на
апельсиновом соке, что было ожидаемо для солнечного божества. Он обеспокоено
смотрел, как я неспешно потягиваю снова полный диетический имбирный эль. Я
повторила:
– Почему ты празднуешь жизнь?
– Когда я… пробудился, я почувствовал огромный голос жизни. Неделями перед
церемонией я пировал. Я танцевал. Я окружил себя, - пока он продолжал, он коснулся
кончиками пальцев выбившейся пряди моих волос и пробежал пальцами по всей длине, пока не добрался до моей щеки, - красотой. Я наслаждался каждым моментом жизни. И
потом я думал об этом годы тьмы, согревая себя.
– А куда ты попал после церемонии?
Его выражение лица из умиротворенного стало печальным, он отвернулся и ответил:
– Не хочу говорить об этом.
– Хорошо, - было странно смотреть на Амона и не видеть тепла, к которому я уже
привыкла. – Как насчет фильма?
– И снова что это?
– Ты хотел бы посмотреть на современное видение мумий?
– Да.
Мы бодрствовали до поздней ночи, смотрели фильм за фильмом, останавливаясь
только на перерывы для походов в уборную. Я начала с классики: «Мумия» с Борисом
Карлоффым. Ответом Амона в конце было лишь:
– Следующий.
Я обнаружила, что смотрю на выражения его лица, а не на фильмы, когда мы
смотрели версию «Мумии» 1999 года, а потом и продолжение «Мумия возвращается».
Амон хмурился во время сцен, что должны были смешить, и открыто посмеивался во
время остальных. Он обращал внимание на одежду и фоны и однажды прошептал:
– Я не знаю это место.
Я попыталась объяснить, что в фильмах часто все фальшивое, созданное
художниками на компьютере, но он шикнул на меня и продолжил смотреть. Я уснула во
время третьего фильма и проснулась под конец.
– Тебе понравилось? – спросила я.
Не ответив на мой вопрос, он задал свой:
– Почему твои люди показывают Египет так? Я показан монстром, хотя мой роль в
спасении мира от тьмы. Я – не зло, Лили.
Я взяла его за руку и сказала:
– Я знаю это.
– Поэтому ты испугалась меня в Доме Муз? Ты подумала, что я съем твою плоть и