Прочь из чёрной дыры
Шрифт:
Довольно обидно, когда на праздничный стол выставляют то, что осталось от прожорливых «сослуживцев». Бабушка этого совершенно не стесняется — мы ведь «свои». Всегда рассказывает, какой она сделала холодец — его смели первым. Какой испекла торт «Наполеон» — ничего, для нас она купила ничуть не хуже, в придорожном дачном магазине. И всё же вкуснятины на столе много. Думаю, нас и зовут-то на второй день, чтобы добро не пропадало.
Пока мы едем по трассе, меня всё же укачивает, и я открываю окно со своей стороны. Но закрываю его наглухо, едва машина сворачивает с шоссе на дачную грунтовую дорогу.
— Сейчас только и дышать воздухом! —
Зато в городе нет такого количества злобных собак!
Самое опасное место — прямо у въезда в садоводство. Однажды летом, когда отец продал старую машину, а новую ему ещё не привезли, мы зачем-то срочно поехали на дачу к бабушке с дедушкой. Сначала на электричке, а потом на автобусе.
Возле шлагбаума нас поджидали трое. Здоровенный вожак и два молодых пса. Дворняги. Всех подкармливает сторож, и за это они как бы охраняют территорию. То есть, наверное, бросаются на каждого, кто кажется им чужим. А мы-то и были чужими! В первый раз попытались пешком пересечь границу садоводства.
Я каким-то чудом не провалилась… Наверное, потому, что вовремя заметила опасность: собаки грелись на солнце, лёжа возле кучи песка. Уже повернули головы в нашу сторону, но атаковать пока не собирались. Но, чтобы попасть на дорогу, ведущую к дому бабушки с дедушкой, нам нужно было пройти мимо них.
И вот картина: родители шагают вперёд, а я — назад. Топ-топ-топ. Догнали они меня на остановке автобуса. Остановка — бетонная коробка, выкрашенная зелёной краской, во многих местах отслоившейся. Три стены и крыша. Хоть какая-то защита.
— Это ещё что такое? — рассердился отец. — Ты что дурака валяешь? Быстро назад!
— Мне надо домой, — ответила я.
— Что за фокусы? — зарычал отец. — А ну, вставай и пошли!
— Не могу идти. Плохо мне. Живот заболел, — соврала я.
Мама сказала, что меня, наверное, укачало в автобусе, надо просто пройтись, подышать свежим воздухом, и всё пройдёт. А вот отец сразу понял, что никакой живот у меня не болит. Только решил, что я издеваюсь лично над ним, хочу показать, что не уважаю его родителей.
Потащить меня силой он не мог. Кругом же люди, они смотрят. Явиться к бабушке с дедушкой без меня — тоже нельзя. В ход пошло всё: шантаж, угрозы, подкуп. Я держалась за живот, тихонько подвывала и тянула время, надеясь, что вот-вот подойдёт автобус, хоть какой. Я в него запрыгну и уеду на станцию, а родители пусть делают что хотят.
Но подъехал совсем не автобус, а женщина с соседнего участка — на чёрном внедорожнике. Она высунулась в окно и весело крикнула: «Привет, что скучаем? Подвезти вас?»
В садоводстве так принято: люди друг друга подвозят.
— Вика, соберись, поехали. Бабушка тебе даст какое-нибудь лекарство от живота! — сказала мама и потянула меня за руку.
— Вставай без разговоров, — прошипел отец. — Не позорь нас перед людьми!
— Мне, кажется, полегчало, — сказала я. — Поехали.
Мне и в самом деле стало легко, когда я поняла, что мимо собак мы проедем на машине.
Всю дорогу до дома бабушки с дедушкой соседка рассказывала, какие у неё уродились тыквы и патиссоны, сколько вёдер огурцов она собрала и так далее. Я очень вежливо ей улыбалась и очень вежливо поблагодарила, когда она высадила нас у калитки. И абсолютно искренне, между прочим. А обратно мне снова повезло — нас отправили
И вот сегодня мы на машине. И собаки сторожа хоть и встречают нас лаем, но ничего сделать не могут. Мы уже проехали вечную кучу песка — их любимый наблюдательный пункт. Миновали дом без забора, перед которым я видела спящего дога без поводка и намордника. Обогнули участок с широкой щелью под воротами: там живёт неуправляемая молодая собака, помесь хаски с каким-то питбулем. У неё злющие глаза: один коричневый, другой голубой. Как-то раз, когда мы проезжали мимо, она высунула морду. А я посмотрела ей в глаза. Нельзя смотреть в глаза собакам! Они думают, что это вызов на поединок, и если ты не готов дать им отпор — держись! Хаски-буль и раньше выглядывала из-под ворот, но я была уверена, что она сидит на поводке и не сможет выбраться. Но она смогла. Оказалось (и все, кроме меня, это знали), что эта бешеная помесь бегает по участку без привязи и легко может пролезть под воротами! Что она и сделала. И бежала за нами, пока мы не свернули на другую улицу.
Короче, вы догадываетесь, что на даче у бабушки с дедушкой я всегда сижу в доме и не выхожу даже в сад. Потому что один раз — к счастью, это было без меня — на участок пролез соседский бульдог. За бульдогом, конечно, очень быстро прибежали его хозяева и долго извинялись, хоть он ничего ещё не успел натворить. Но мне бы хватило одной лишь встречи с ним.
Машина сворачивает на нашу улицу, и мы сразу видим бабушку. Она стоит у калитки, как будто почувствовала, что нас пора встречать. Она так и говорит: «Сердце мне подсказало, что это едете вы». Но на самом деле (это секрет, дедушка поделился со мной в прошлом году) бабушка выходит к калитке сразу после нашего утреннего звонка. Отец садится за руль, набирает её номер и коротко говорит: «Выезжаем». И она два часа при любой погоде стоит на улице и ждёт.
Дом и сад ничуть не изменились с нашего предыдущего визита. И всё тот же раскладной круглый стол ждёт нас в просторной кухне (она же — бабушкина комната, гостиная, что угодно). В доме бабушки и дедушки всего две комнаты: одна занимает весь первый этаж, в ней-то и ждёт нас стол. Вторая, маленькая и тесная, на чердаке. Там спит дедушка.
На этот раз дедушкины сослуживцы оставили нам немного холодца, и торт бабушка испекла, а не купила в сельпо.
За столом ведутся скучные разговоры, но зато можно съесть сколько угодно фаршированных яиц, копчёной колбасы и салата с крабовыми палочками. В бокал мне наливают вишнёвый компот — бабушка сварила специально для нас с отцом, ведь он за рулём. Остальным она разливает шампанское. Дедушка требует чего покрепче, но бабушка грубо обрывает его: «Вчера было покрепче».
В углу, возле кухонной раковины, стоит целая батарея пустых бутылок, и бабушка всякий раз неодобрительно крякает, когда проходит мимо.
В доме холодно, хотя натоплена печь и работает электрообогреватель. По крыше начинает колотить дождь, и отец хмурится: он не любит вести машину в ливень.
Но дождь заканчивается, а вместе с ним заканчивается и праздничный обед. Бабушка приглашает всех прогуляться по саду, хотя в начале октября, да вдобавок после дождя, он выглядит довольно убого. Но родители охотно соглашаются. В доме остаёмся мы с дедушкой. Он поднимается к себе, а я собираюсь посидеть у окна, потупить в телефон.