Процветай
Шрифт:
Ее взгляд леденеет.
— Я принимаю противозачаточные. Мы уже обсуждали это.
О да. Хорошо.
— Дыши, — говорит она мне.
Я выдыхаю. Возможно, я беременна.
— Боже мой.
— Как долго у тебя задержка? — спрашивает она, продолжая расспрашивать меня. Мой мозг пытается одновременно обработать пять разных мыслей.
— Эм... — я несколько раз моргаю. — О, эм... — я качаю головой, чтобы собраться с мыслями. — Я пропускаю месячные с помощью противозачаточных, — я не знаю, как долго у меня задержка. Я не Роуз. Бьюсь
— И ты принимала все противозачаточные? Каждый день? Ни разу не пропустила?
— Я серьёзно отношусь к этому, — говорю я. — Я всегда... — я морщусь. Черт. Голова раскалывается, пока я пытаюсь найти ответы. Когда у Ло случился рецидив и когда слухи о домогательствах разгорелись, а не утихли, все стало очень запутанным и напряженным. Должно быть, я отвлеклась и забыла.
Осознание этого отбрасывает меня на пару шагов назад, но Роуз все еще держит меня за плечи, так что я просто слегка покачиваюсь, словно перебрала с утра коктейлей. Это не может быть правдой.
— Это должно быть бракованный тест, — я не могу поверить в такой исход.
Если я беременна... Ло будет опустошен. Он заявил, что не хочет детей, не тогда, когда алкоголизм передается по наследству. И мы не в том положении, чтобы заводить ребенка. Я не знаю, будем ли мы вообще когда-либо готовы к этому.
— Он должно быть действительно бракованный, — повторяю я, на этот раз встречая прищуренный взгляд моей свирепой сестры.
Я жду, что она скажет: Наверное, так и есть. Или: Ты никак не можешь быть беременна. Но, возможно, это кажется нереальным. Я помешана на сексе. Со мной давно должен был произойти этот несчастный случай, верно?
— Мы занимаемся анальным сексом, — выпаливаю я, даже поднимая руку, как будто это все решает.
— И что?
— Мы очень много занимаемся анальным сексом, и сперма не может попасть в нужное место в таком положении, — я замыкаюсь в себе, одним махом избегая слов «вагина» и «яйцеклетки».
— Все, что для этого нужно, — один раз вагинально, — говорит она. — И почему у вас так много анального секса? У вас не должно быть очень много секса вообще. Я думала, вы двое были более осторожны.
Мы не были.
Мы не были осторожны с тех пор, как выбросили черный список моего психотерапевта. Секс в обед. Секс на публике. Это стало нашей новой рутиной. Она наполнила нас обоих чувством радости и нормальности.
— Я должна тебе кое-что сказать. Пожалуйста, только не кричи, — я заправляю прядь волос за ухо. — Незадолго до моего двадцать первого дня рождения у нас с Ло все было не очень хорошо. Мы сильно поссорились из-за секса... — я проглатываю ком в горле. — Я чувствовала себя виноватой за то, что удерживала его от этого, а он всегда был сдержан в моем присутствии, — я делаю паузу, чтобы
Гнев уже превратил ее лицо в нечто демоническое, щеки впалые, руки скрещены.
Черт. Я просто продолжаю.
— Понимаешь, я не хотела, чтобы парень, с которым я сейчас, боялся меня. А именно это я и начала чувствовать. Так что...
— У вас было очень много секса, — заканчивает она за меня, и ее слова становятся слишком холодными.
— Да, и мы пренебрегли рекомендациями, предложенными моим психотерапевтом.
У нее отвисает челюсть.
— Ты бы не посмела.
— Это были рекомендации, — подчеркиваю я.
— Ты рассказала это доктору Бэннинг? Ты посвятила ее в то, что вы делали, или вы с Лореном скрывали это от всех? — знает только Дэйзи... но я не бросаю свою младшую сестру под автобус. Ее преданность должна быть вознаграждена.
— Это наша сексуальная жизнь, — мягко говорю я. — Мы думали, что все под контролем.
— А теперь ты беременна, — огрызается она. — Как это можно считать контролем?
На глаза наворачиваются слезы, и я быстро вытираю их.
— Тест мог ошибиться...
Увидев мои слезы, она закатывает глаза, но перестает атаковать всеми имеющимися в ее арсенале средствами.
— Много это сколько? — спрашивает она, положив руки на бедра.
— Не знаю... — я моргаю, пытаясь вспомнить количество. — Может, два раза, три, иногда четыре.
— Каждый день? — в этих словах чувствуется горечь.
Мой ответ не вызовет добрых чувств и хорошего настроения, поэтому мои губы остаются сомкнутыми. Я просто киваю.
— В течение двух лет, Лили? — она выглядит так, будто собирается заплакать. Может быть, потому что я никогда не доверяла ей эту информацию.
— Мне жаль, — шепчу я. — Это работало... — до этого момента. Я не могу дотронуться до живота. Неужели там что-то есть?
— Я удивлена, что ты уже не в десятый раз беременна.
— Тест может быть ошибочным, — восклицаю я, держась за эту единственную крупицу надежды. Как я скажу про это Ло? Это отправит его в пропасть, от которой я пытаюсь отвлечь его уже несколько месяцев.
— Я запишу тебя на прием, чтобы мы знали наверняка, — говорит она.
Я киваю, и мой взгляд перемещается на стойку, где лежит ее тест. Она неподвижно стоит, слишком напуганная, чтобы противостоять ее судьбе. Поэтому я делаю это за нее, подходя к тесту.
Две полоски.
Так же, как и у меня.
Я качаю головой, и при одной мысли об этом у меня словно камень с души сваливается.
— Эти тесты должно быть бракованные, Роуз. Какова вероятность того, что мы обе забеременели одновременно? — это все неправда. У нас все в порядке.