Процветай

Ритчи Криста

Я могу решить эту проблему. Бросаю взгляд на телефон в руке Лили.

— Просто скажи Коннору, что ты передумала. Ему будет всё равно.

— Он выиграет, — говорит Роуз, как будто это самая глупая идея.

— И что?

Роуз рычит.

— Ты не поймешь.

Лили шепчет: Я разберусь.

Отлично. Потому что я не говорю на языке Роуз.

Лили прочищает горло.

— Поставь его в очень неудобное положение, и тогда он испугается, и вы оба выпутаетесь из

этой ситуации.

Я практически чувствую, как Роуз качает головой.

— Поверь мне, ему никогда не бывает неудобно ни в каком положении.

— Как насчет того, чтобы просто кастрировать его? — говорю я. — Ты угрожаешь моим яйцам каждый день.

— Это потому, что они звенят около моей сестры, — огрызается Роуз. Ненавижу, когда она приводит веские доводы. — И ты имеешь полное право угрожать моим яйцеклеткам или фаллопиевым трубам. Имей в виду.

Я гримасничаю.

— Я и близко не приближусь к твоей вагине.

Роуз говорит рассеянно: — Я просто пытаюсь быть справедливой.

Лили напряженно думает, ее брови очаровательно сдвинуты.

— Не знаю, Роуз. Тебе возможно придётся проиграть этот бой. Я имею в виду... ты ведь не можешь пойти домой с другим парнем...

Лили позволяет этому ужасному варианту повиснуть в воздухе.

А ее сестра хранит полное молчание по этому вопросу.

— Роуз! — кричим мы с Лили.

— Я бы не стала ему изменять, — говорит Роуз. — Это отвратительно. Он просто смотрит на меня прямо сейчас, — её голос понижается. — Думаю, он может прочитать всё по выражению моего лица.

— Твоего лица стервы?

— Нет, — Роуз растягивает слово. — ...я напугана.

Я жалею о своих словах, как только слышу её откровенность. Это случается нечасто, особенно рядом со мной.

— Роуз, — говорю я, стараясь смягчить свой резкий голос. — Секс — дело серьезное, и тебе не стоит спать с Коннором, если ты боишься.

— Почему ты сейчас мил со мной?

— Я не знаю, — признаюсь я. Это кажется странным.

— Ну... мне это не нравится.

Я смотрю на телефон.

— Хорошо, потому что этого больше не повторится.

— Спасибо, — говорит она. Я не могу понять за что: за совет или за моё последнее заявление. — Он идет сюда... Я позвоню вам позже. Сег...

— Завтра, — заставляю я.

— Точно, — рассеянно говорит она. А потом первой бросает трубку.

Я кладу телефон Лили на столешницу, к кофейнику, подальше от нас.

— Больше никаких сестринских или братских перерывов.

Я объявляю это гребаным правилом. Райк звонил сегодня три раза, чтобы спросить, как у меня дела. Мой прошлый Новый год прошел в реабилитационном центре. Не то чтобы я собирался взять бутылку шампанского, потому что это день велит мне это сделать.

— Ты помнишь время до того, как мы были вместе? — спрашивает Лили, пока я расстегиваю пуговицы на её джинсах.

Я замираю.

—

Ты имеешь в виду, когда я был пьяный в стельку?

— Нет, то есть... да, но я не это имела в виду.

Её кожа покрывается темно-красными пятнами.

Я переплетаю ее пальцы со своими.

— Я слушаю.

Ее плечи поднимаются с уверенностью, когда она начинает говорить.

— Ты всё время так со мной делал, — говорит она. — Прижимал меня к себе на кухне, играл со мной... — она улыбается воспоминаниям. — Мне это нравилось, даже когда мы не были вместе. Но сейчас это редкость, — её глаза танцуют по нашим телам. — Мне просто интересно, не боишься ли ты дразнить меня.

Я поднимаю её подбородок, чтобы она встретилась с моим взглядом.

— Если бы я боялся, я бы не делал этого сегодня.

— Но мы собираемся заняться сексом, — говорит она.

— Да? — я хмурюсь, не понимая, к чему она клонит.

— А это значит, ты не будешь флиртовать со мной, если только это не будет подразумевать секс. Потому что ты боишься меня.

Меня это злит.

— Ты можешь перестать так говорить? Я, блять, тебя не боюсь, Лил.

— Тогда ты боишься поощрить мою зависимость.

Я качаю головой. Всё, чего я хотел, это быть с ней полностью, целиком, без компромиссов. Но, возможно, в моем мозгу есть сигнал, который говорит: Не трогай её так. Не заставляй её возбуждаться ещё сильнее. Не искушай её. Только если она не может получить что-то большее после.

— Ты можешь справиться со мной? — спрашиваю я негромко.

— Я хочу начать пробовать, — говорит она, её грудь вздымается при этом заявлении. — Я хочу всё то, что у нас было, но без всего плохого.

Я никогда не был так влюблен в неё.

— Тогда я доверяю тебе остановиться самой.

Она многократно кивает.

— Я остановлюсь. Я смогу. Знаю, что смогу.

— Да?

Она улыбается. Я глубоко целую её и прижимаю наши руки к шкафу над её головой, её тело притягивается к моему в объятиях.

Когда она переводит дыхание, мой лоб прижимается к её лбу. Я тихо шепчу: — Я верю в тебя, любовь моя.

Такой цели я от неё никогда не слышал. Я позволю этому стремлению существовать и постараюсь помочь в его достижение.

Но сегодня мне просто хочется прижаться к ней, не оставляя места для колебаний или страхов. Я стаскиваю джинсы с её ног и снимаю свои.

Она просовывает руки под мою рубашку с томным взглядом.

— Можно я сниму с тебя майку?

— Тебе не нужно спрашивать, — говорю я.

Её губы приподнимаются, и она быстро поднимает ткань над моей головой. Её пальцы перебирают мои каштановые волосы.

— Ближе, — шепчет она.

Я хватаю её за ноги и притягиваю к себе, мой член между её ног. Ткань нашего нижнего белья мешает. Она держится за мои голые плечи, словно я уже начал входить в нее. Это единственный раз, когда я рад, что она грызет ногти. Иначе на мне уже были бы царапины.