Процветай
Шрифт:
Скотт ждет, когда мы взорвемся. Ради рейтингов. Он не остановится, пока шоу не подойдет к концу. И мы с Лили слишком заботимся о Роуз, чтобы так поступить с её компанией. Так что «Принцессы Филадельфии» должны продолжаться.
Закрытие реалити-шоу — это не вариант.
— Я все еще люблю ее, — говорит Скотт. — И я ничего не могу поделать со своими чувствами, они просто есть. Я люблю Роуз так, как она заслуживает, чтобы ее любили. Я просто... я просто не думаю, что Коннор — это лучший вариант для нее.
Моя кровь закипает при каждом слове. Я качаю головой и смотрю на брата.
— То, что мы хороним, — говорю я себе под нос, — имеет свойство возвращаться и преследовать нас.
Райк может попытаться похоронить свои проблемы.
Я же собираюсь встретиться лицом к лицу со своими.
Коннор сидит в кабинете для интервью.
— Что ты думаешь о Скотте? — спрашивает Саванна.
— Я считаю, что его можно сравнить с мелким подростком, который пытается взломать замок моего дома. Он не более чем мелкий воришка, пытающийся забрать то, что принадлежит мне. Это достаточно честный ответ?
— А что насчет Роуз?
— А что насчет Роуз?
Я хмурюсь. Он произнес её имя так, будто она ничего для него не значит.
— Ты любишь ее? — спрашивает Саванна.
— Для некоторых людей любовь не имеет значения.
— А для тебя имеет значение?
Его пальцы покоятся на подбородке в притворном раздумье, и он самоуверенно улыбается. Впервые его улыбка по-настоящему выводит меня из себя.
— Нет, — говорит он. — Любовь для меня не имеет никакого значения.
Какого... хуя.
Экраны становятся черными. Конец.
Столько мыслей проносится у меня в голове, пока все хлопают. Люди начинают разговаривать и направляются к бару за новыми напитками.
Райк и я поворачиваемся к Коннору. Я никогда не думал, что продакшен превратит, казалось бы, самого милого парня в самого злого. Но они определенно сделали это.
Роуз берет еще один бокал шампанского с подноса официанта и расслабленно прислоняется спиной к груди Коннора. Он удерживает ее на месте, так как она навеселе. Не могу поверить, что она согласна со всем, что он только что сказал.
— Так это и был настоящий Коннор Кобальт? — спрашиваю я, обнимая рукой плечи Лили. Некоторые сцены могли быть сфабрикованы при монтаже, но насколько?
В ушах звучит предупреждение моего брата о том, что Коннор недостаточно откровенен со мной. Я и подумать не мог, что у него были похожие отношения с Роуз, но она относится ко всему с открытой душой, а он даже не хочет признаваться в том, что любит её.
—
— Значит, ты никогда никого не любил? — спрашиваю я. — Ни другую девушку, ни свою маму, ни отца, ни друга?
Вначале я знал, что он просто добавляет меня в свою коллекцию, как и всех остальных. Он был откровенен в этом, и именно поэтому он мне понравился. У меня были деньги и связи, вот почему он подружился со мной. Но мне казалось, мы переросли это. Разве нет?
— Нет, — отвечает он. — Я никогда никого не любил, Ло. Прости.
Роуз показывает на меня, её бокал шампанского в руке.
— Оставь это, Лорен. Меня все устраивает.
— Почему? — огрызаюсь я. — Потому что вы оба холодные роботы?
Ее свирепый взгляд смягчается из-за выпивки.
— Он такой, какой есть. Если бы ты смог понять хотя бы половину убеждений Коннора Кобальта, твоя голова бы кругом пошла.
— Роуз, — говорит Коннор, как бы намекая ей, чтобы она прекратила.
Я никогда не видел, чтобы она отдавала так много себя одному человеку, и мне страшно от мысли, что он может манипулировать ею. Может быть, всё это время он манипулировал и мной.
Роуз по-прежнему защищает своего парня.
— Нет, Коннор не сделал ничего плохого.
— Он тебя не любит, — усмехаюсь я. — Вы вместе уже больше года, Роуз.
Он причинит ей боль. Девушка, которая никогда не позволяет никому зайти так далеко, впускает не того человека. Почему я единственный, кто это видит?
— Ло, — предупреждает Лили.
— Нет, — говорю я, — ей нужно, блять, услышать это. Какой, мать вашу, парень проводит столько времени с девушкой, не получая ничего взамен? Если он тебя не любит, то значит, он просто ждет, чтобы трахнуть тебя.
Коннор остается спокойным. И на этот раз меня это пиздец как раздражает.
— Она не нуждается в твоей защите, — говорит он мне. Роуз покачивается в его руках, подвыпившая. — Она знает, кто я такой.
— Значит, тебя это устраивает? — спрашиваю я Роуз. — Он собирается трахнуть тебя, а потом уберется отсюда. Для тебя это нормально, Роуз? Ты ждала двадцать три чертовых года, чтобы потерять девственность, и ты собираешься отдать ее парню, который даже не может, блять, признаться, что любит тебя.
Он трус. Парень, которого я считал лучшим, черт возьми, человеком в мире, — не что иное, как фальшивка.
Коннор говорит: — Я не собираюсь признаваться в том, чего не чувствую, — у меня уже готов ответ, но он опережает меня. — Хочешь, чтобы я усадил тебя и забил твою голову цифрами, фактами и соотношениями? Ты не сможешь переварить то, что я хочу сказать, потому что ты этого не поймешь, и я знаю, что это причиняет тебе боль. Но я ничего не могу изменить в этой ситуации. Я — плод матери, которая является такой же замкнутой, и поверь мне, когда я говорю, что ты никогда не узнаешь обо мне больше, чем я позволяю тебе узнать. Этого должно быть достаточно, чтобы быть моим другом, Ло.