Процветай
Шрифт:
— Она иногда заходит, — Роуз берет свою коробку и ставит ее на кассу. — Мама тоже, но я думаю, ей просто нравится внимание папарацци.
Я хмурюсь.
— Нравится? — я не замечала ничего особенного. Но, возможно, это потому, что я специально не смотрю в глаза нашей маме.
— Она не хочет, чтобы это прошло, — говорит Роуз. — Она даже подает истории в СМИ, чтобы мы оставались актуальными.
Мои губы приоткрываются.
— Что?
Роуз вздыхает.
— Я не уверена, что она им говорит. Она определенно сообщает, где она обедает в течение дня, чтобы
Я понимаю, что мы, возможно, никогда не перестанем быть в центре внимания, если наша мама не будет целенаправленно возвращать нас обратно. Все это для «блага» семьи. Тяжёлый груз падает на меня, и я позволяю ему осесть.
— Тогда я многое пропустила, — мягко говорю я.
Она бросает на меня проницательный взгляд, как бы говоря: не думай об этом слишком много. И чтобы отвлечь меня еще больше, она говорит: — Мария участвует в «Щелкунчике» в декабре этого года. Вся семья собирается поддержать ее.
— Я буду там, — я поняла намек. — Ммм... — я осматриваю наполовину украшенный магазин. — Тебе нужна какая-нибудь помощь?
— У меня все под контролем, — быстро говорит она, почти машинально. Она поворачивается на каблуках, и когда я уже собираюсь уходить, она останавливается. — Подожди.
Я оглядываюсь.
— Я умираю с голоду, — она хватает ключи со стойки и клатч. — Пойдем пообедаем.
Я мягко улыбаюсь, мне нравится, что это был не вопрос. Роуз скорее требует твоего общества, чем просит о нем.
— Хорошо.
Узлы в моем животе медленно начинают распутываться.
41
. Лили Кэллоуэй
.
1 год: 04 месяца
Декабрь
Водитель нашего лимузина в третий раз нажимает на тормоз, и я падаю навзничь на кожаное сиденье, смеясь так сильно, что у меня болит грудь. Ло тяжело дышит, вцепившись рукой в сиденье надо мной, и, глядя вниз, качает головой. Но его собственная улыбка расплывается на лице, и на щеках появляются ямочки.
— Ты думаешь, он делает это нарочно? — спрашивает он, его янтарные глаза скользят по моему телу, оставляя горячие следы.
— Он бы первоклассно справился с должностью кокблокера19, — говорю я.
— Что ж, сегодня вечером я не хочу, чтобы мне мешали, — огонь, желание в его взгляде увлекают меня в приятное путешествие, на которую не способен ни один лимузин. — Ты готова?
Когда он произносит эти слова, машина снова кренится вперед, и он чуть не соскальзывает с заднего сиденья. Он хватает меня за плечо, прижимаясь ко мне всем телом, и крепкой рукой придерживает дверцу у меня над головой.
Я смеюсь еще громче, особенно
Мне нравится, что он возбужденнее меня.
Мне нравится, что я могу смеяться во время секса.
Но больше всего мне нравится, что больше нет ничего плохого в том, чтобы быть прижатыми друг к другу на заднем сиденье автомобиля. Это больше не превратит меня в одержимого монстра. Я никогда не думала, что достигну такого уровня контроля.
И все же, вот он.
Я начинаю чувствовать себя нормальной. Или, по крайней мере, в нашем понимании нормальной.
Стоны Ло переходят в поцелуи в шею, которые пропитывают нижнее белье и возбуждают множество чувствительных мест. Мой смех угасает, сменяясь глубокими вдохами.
Он задирает мое бархатное черное платье до живота и, подцепив пальцем трусики, оттягивает их в сторону. Когда его губы достигают моих, он наполняет меня, его твердость медленно возбуждает каждый нерв. Я вздергиваю подбородок в беззвучном вздохе.
И затем он целует меня глубоко, неизмеримыми поцелуями, которые сливают наши тела воедино. Как будто они были созданы для того, чтобы никогда не расставаться.
Машина резко сворачивает влево, как будто водитель пропустил поворот, но Ло прижимается ко мне всем телом. И он использует инерцию, чтобы проникнуть глубже между моих бедер, отчего мое тело наэлектризовывается. Я издаю прерывистый стон. Все сжимается, мои ноги дрожат, а он просто крепко обнимает меня, создавая во мне ощущение наполненности, которого раньше не было.
Я чувствую улыбку Ло на своих губах. Я отвечаю на поцелуй, пытаясь стереть его ухмылку, ставя перед собой цель. Он обхватывает мой затылок, и чем агрессивнее я становлюсь и надуваю губы, тем сильнее его член входит в меня.
Когда я кончаю во второй раз, это происходит быстро, урывками и совершенно бездыханно.
Ло смеется в перерывах между тяжелыми стонами, все еще будучи во мне, приближая свою собственную кульминацию и вызывая новую для меня.
— Будь ты парнем, ты была бы ужасна в постели, — объясняет он причину своего юмора.
— Ха.
Он целует меня и поясняет: — Ты бы не смогла продержаться так долго.
Правда.
— А как я в роли девушки...? — я сжимаю его бицепс, отвлекаясь на то, как его толчки становятся медленными и глубокими. О Боже. Моя спина выгибается, а губы приоткрываются в знак желания.
Его янтарные глаза смотрят на меня так, словно я самая прекрасная сломанная вещь, которую он когда-либо видел.
— Ты идеальна.
Это ложь, но в его устах это звучит так правдиво. Я плачу, когда он задевает еще одно чувствительное место. Моя рука скользит к его заднице, которая напрягается с каждым толчком в меня.
Он хватает меня за запястье и смотрит на часы.
— Черт возьми.
— Мы не опаздываем? — спрашиваю я, закрывая глаза и перенося себя в другой мир. — Я не против... — О Боже. У меня поджимаются пальцы на ногах.