Проданная невеста. Наследник корпорации

Устинова Мария

— Сейчас он с Русланом, — сказала я правду. — Скорее всего, он спрятал сына. Но со временем я его заберу, уверенна.

По взгляду Маре я поняла, что принимать в семью «внука» он не слишком хочет. К счастью, он отстал с этим вопросом.

С Коринной мы еще раз ходили на охоту.

Там она рассказывала, что ей удалось узнать, а я — что нужно делать, если она сбежит. Не факт, что случай предоставится именно мне. Рассказывала, как все устроено, кто «наш», а на кого не стоит полагаться. И сама не верила, что она справится. Коринна — оранжерейная орхидея. Даже не роза, которая может расти в саду. Она одна никогда не была на

улицах города. В нашем мегаполисе, где на каждом шагу можешь стать жертвой, это все равно что войти в клетку со львом и думать, что перед тобой ягненок.

Коринна не знала, куда уходит Маре. Но ей удалось выяснить, в какое время он отсутствует, и когда до него сложнее всего дозвониться. Чаще всего — около полудня или ближе к позднему вечеру, около одиннадцати. Это меня заинтересовало. Либо он входил куда-то, где глушили сотовую связь, либо бывал под землей. В бункере, что ли?

Мы решили действовать днем. Во-первых, охрана не так напряжена, во-вторых, вечером у Маре был плавающий график. Иногда он оставался дома. Однажды сел играть с нами в шахматы в комнате с камином. Если вычеркнуть из памяти сына, по которому я начала сильно, почти по-звериному скучать, но не подавала вида, чтобы не вызвать вопросы. Зверя и мое беспокойство за него, даже за них обоих — за его брата тоже. И вычеркнуть обиду за маму. То это были почти домашние сцены. В доме с Маре было тепло, спокойно, видимо, сказывалась его привычка жить с Коринной, когда она была ребенком, и он обеспечивал ей опеку и заботу. Это усыпляло бдительность. Потому что Маре был совсем не «добрым дядей», которым пытался казаться.

Каждое утро мне продолжали доставлять газеты. Другой связи с внешним миром не было. Как выяснилось, Коринне тоже обрезали связь и интернет, видимо, из опаски, что я тоже ими воспользуюсь. Я внимательно читала ее целиком, разыскивая статьи об «Авалоне» и наших людях. Раньше про «Авалон» писали часто. Не сделали исключение и на этот раз. С задержкой в два дня напечатали большую статью о пожаре в клубе, нападениях на наших, и всем что произошло с городом после того, как Зверь попал в плен, а Руслан «погиб».

В конце статьи меня ждал сюрприз.

Свежее фото братьев.

Не очень качественное, черно-белое. Но снято явно недавно. Зверь стоял вперед, голова наклонена вперед, взгляд тяжелый и в сторону. Руслан чуть позади, смотрит прямо. Какого хрена он выставил себя на всеобщее обозрение? Он же в розыске за убийство моего отца! Несколько секунд я рассматривала его, не понимая, что происходит.

Зато они взяли город под контроль.

Все снова стихло, виновные наказаны, Маре здесь нечего ловить. Но им с наследством империи Девин нечего ловить тоже, потому что я здесь. Снова ничья.

И все же это фото сильно напрягало.

Как будто сигнал или знак. Но глядя на него, я поняла, что если собралась бежать, то нужно сваливать как можно быстрее. В примирение братьев я не верю.

Отшвырнув газету, какое-то время глядя перед собой. Если пробовать, то сегодня. Все, что хотели мы выяснили, и даже все обсудили. Пора решаться.

Заранее мы договорились об условном сигнале.

Я должна была взять чашку, когда решу, что пора начинать и выронить на пол. Это должно было привлечь внимание охраны. Я страшно волновалась, мне, беременной, хоть и на маленьком сроке, не хотелось натуралистично падать на пол и изображать судороги. Сегодня будет второй раз, когда

она с любопытством поглядывает на меня, спрашивая взглядом, мол, когда?!

Во время обеда с Коринной я взяла в руки чашку на блюдце. Я переглянулась с сестрой, прежде чем бросила чайную пару на пол. Неуклюже: теплый чай попал на мои брюки, блюдце съездило по коленке и со звоном раскололось об пол.

Тем лучше.

— Лилия! — закричала Коринна, когда я попыталась встать и упала — не просто реалистично. Я поскользнулась на пролитом чае и осколках и, схватившись за скатерть, влетела боком в стол и рухнула, стянув со стола скатерть и посуду.

— Лилия! — заорала Коринна и в голосе звучала натуральная паника.

Так даже лучше. Несмотря на боль, которая всерьез охватила бок и вообще левую сторону. Даже живот прихватило, я покрылась бледной испариной от страха за ребенка.

Сестра бросилась ко мне и подхватила голову.

— Помогите!

Я слышала, что в комнату вбежали, но не видела кто — слуги или охрана. Везти меня в больницу или нет, решать будет именно охрана.

— Вызовите врача! — проорала Коринна. — Позвоните дяде! У Лилии приступ!

Я закатила глаза и захрипела, изображая судороги. По правде говоря, я и так хреново себя чувствовала, ударившись об стол. Ощутила, как меня поднимают на руки, как препятствует этому Коринна, бросившись вперед на охранника:

— Нет, не трогайте ее! У нее приступ, как было у нашей бабушки! Срочно позвоните дяде! — меня отпустили, и я осталась лежать в прежней позе на полу. — Да скорей же, она может погибнуть!

— Маре не отвечает!..

Я слышала только голоса, но не видела их — смотреть с закатившимися глазами трудновато. Расслабила тело, изображая, что я в бессознанке, хотя наоборот, хотелось сжаться в комок от вполне реальной боли.

— Так вызовите скорую! — потребовала Коринна.

Своего мы добились: через несколько секунд начальник охраны разрешает вызвать бригаду из городского госпиталя. Объясняет ситуацию. Произносит адрес. Теперь главное не спалиться до прибытия врачей. И постараться сделать так, чтобы врачи нас не раскрыли.

Этот момент я продумала плохо.

Бригада быстро может понять, что я их разыгрываю. Ладно, на этот случай у меня есть козырь, и они не посмеют отказать.

Коринна сидела у меня в голове, закрывая от слишком назойливых взглядов. Но охранник отодвинул ее, начал ворочать мое тело, пытаясь расположить меня так, как было сказано по телефону. Очень трудно было оставаться безучастной, и полностью расслабиться.

— Не трогайте, — попросила Коринна.

Сирену я услышала через несколько минут. Страшно хотелось перевернуться, но я приложила все усилия, чтобы не шелохнуться и выглядеть так, словно я в глубоком обмороке. Но перед врачами придется прийти в себя. Они быстро поймут, что я притворяюсь.

Мне было сложно оценивать ситуацию. Я могла только слушать: хлопнула дверь, раздались голоса. Хреново будет, если вместе с врачами войдет Маре, его провести не удастся.

— Что случилось?

— Она упала, — сбивчиво, но убедительно начала Коринна. — У нее начались судороги! Ее срочно нужно везти в больницу! Вы не понимаете, это наследственное, у нашей бабушки было также, она умерла!

Судя по шагам, ко мне приближались, и пришлось открыть глаза и сделать вид, что прихожу в себя. Нам могут не поверить, если заметят, что обморок ненастоящий.