Продавцы надежды

Мартиросян Татьяна Аршаковна

– Ну, что ты, малышка, конечно же я никому не скажу. Ну же, улыбнись, тебе действительно нужен отдых.

– Да. Да, Гор, ты прав. Я сейчас же подам запрос. Только вернусь на свое место. Ты, ведь, не против?

– Против? Нет. Ты приняла правильное решение. Пойдем.

Мэй надеялась, что, проводив ее до места, он уйдет, но Гор не только не ушел, но вернулся в кресло для клиентов.

Мэй снова застонала. Кошмар продолжался.

Несколько минут никто из них не шевелился и не произносил ни звука. Мэй сидела, уронив голову на грудь, и Гор понял, что она

в совершенном отчаянии.

– Ну-ну, малышка. Ты же не думаешь, что я решил сбежать в какой-нибудь виртухайский бордельчик?

Мэй подняла голову.

– Мне это нужно для других целей.

– Каких?

– А вот этого не спрашивай. Только поверь, что это серьезно.

– Я тебе верю, Гор. Но...

– Что?

– Это все равно, что хирургу делать операцию своему... близкому другу.

– Я понимаю, детка, но именно поэтому я могу довериться только тебе.

Мэй всхлипнула.

– Хорошо, Гор, я тебе верю и я все сделаю как надо. Только...

– Что?

– Поцелуй меня.

В ушах встал нестерпимый гул, разом выключивший все звуки. Гор поднялся, двинулся через комнату. Их разделяло всего несколько шагов, но Гору показалось, что пол шатается у него под ногами.
– Что же это? Что это я делаю?
– стучало в его мозгу, - неужели все было рядом? То самое счастье?

Но он уже не принадлежал себе. Принятое решение, казалось, открыло некий скрытый клапан, впустив в него чужую волю. Он явственно ощущал чужеродность этой влившейся в него воли, но подчинялся ей с покорностью автомата.

Мэй закрыла глаза. Гор склонился над ней, погладил пушистые волосы, поцеловал, нежно, но без страсти, почти по-братски.

Мэй оттолкнула его.

– Все. Хватит нежностей. Я готова. Иди на место.

– Умница.

Когда Гор шел обратно, ему снова показалось, что пол шатается под его ногами. "Не знал, что от страха может быть такое", - хотел было сказать Гор, но передумал, чтобы не сбить Мэй.

Гор ошибался. Это были первые толчки землетрясения.

Начальник шестого отдела Дастин Клебер сидел в своем рабочем кабинете, уставившись с неприязнью на донесение из сектора R-00. Все как всегда. Эти держались дольше других. Но все они кончают так. А жаль. Славная была парочка. Но ничего не поделаешь. На этой проклятой работе невозможно сохранить рассудок. Что ж, замена им уже готова. Завтра новые продавцы надежды приступят к своим обязанностям. А пока...

Клебер нажал на синюю кнопку. Санитары сделают все, что нужно. А ему пора домой.

Лифт спустил его на три десятка этажей и выплюнул в просторную, хоть и скромно обставленную квартиру. Это и был дом Клебера - квартира в многоэтажном здании центрального офиса фирмы "Надежда".

Клебер поужинал, принял душ и, проглотив таблетку, растянулся на простынях. Таблетка начала действовать, и Клебер не увидел, как пол в комнате накренился и старинный шедевр в тяжелой бронзовой раме, который он из тщеславия приобрел на прошлогодней распродаже в Sotheby"s, не удержался на крюке и полетел вниз.

Мэтт

брел, не разбирая дороги, не замечая, что выстрелы почему-то прекратились, а крики усилились и превратились в один сплошной вопль. Внезапно ему показалось, что это вопит сама земля. Мэтт остановился, и тут же его швырнуло наземь. Он встал на четвереньки и пополз. Земля дрожала. Отовсюду из домов выбегали полуодетые люди. Плакали дети. Страшно кричали женщины. Как призраки смерти пронеслись машины с воющими сиренами.

"Конец света", - спокойно подумал Мэтт и встал во весь рост.

Карел, как загипнотизированный, смотрел на золото. А Тина не сводила глаз с его матово-белого, грубовато вылепленного лица. Она никогда не видела его таким одухотворенным. Каштановые волосы свесились на лоб. Карие глаза казались утопленными в отраженном блеске золота. Карел мечтал. Картины беззаботной, полной удовольствий и приключений жизни, почерпнутые из серийной кинопродукции, заполнили его воображение. Эти образы вмещали все, о чем когда-либо грезил голодный подросток. Тины в них не было. Однако она стояла рядом и настойчиво теребила его за рукав. Карел поморщился.

– Ну что там еще?

– Там что-то случилось, Карел. Я не понимаю. Я боюсь. О-о-ой!

Карел и сам уже чувствовал что-то неладное. Старомодная люстра, свисавшая с потолка на длинной цепочке, закачалась. И вроде бы зашатался пол. Затем последовал толчок посильнее. Тина уже кричала безостановочно. Зажав в кулаке золотые побрякушки, Карел другой рукой схватил Тину за ворот и сильно встряхнул.

– Замолчи, слышишь? Это просто землетрясение. Нам надо смываться. Поняла? Ты поняла?

Тина наконец перестала кричать и мотнула головой.

Карел взял ее за руку и потянул за собой к лифту.

Лифт сорвался, когда они были на полпути вниз, где-то между пятнадцатым и шестнадцатым этажами.

Алексей Михайловский проснулся с головной болью и, чертыхаясь, включил ящик, послушать новости. То, что он увидел, он принял сначала за фантастический фильм. Но голос знакомого диктора заставил поверить в реальность происходящего на огромном, в полстены, экране. Если бы Михайловский захотел поставить фильм о конце света, он снял бы его именно так. Рушились громады небоскребов, разверзалась земля, метались обезумевшие люди. Взрывая небо, раскололась на тысячи кусков статуя Свободы и рухнула вниз.

Михайловский сидел, как громом пораженный, не в силах пошевелиться. Картину конца света сменило лицо итальянского диктора. Сквозь профессиональную скороговорку пробивалось страшное волнение. Диктор призывал к спокойствию и сообщал о принятых и готовящихся мерах.

Зазвонил телефон. Рефлекторно Михайловский поднял трубку.

– Старик, ты видел, слышал?!

Михайловский не отвечал. Голос в трубке продолжал выплескивать эмоции, захлебываясь от возбуждения. Затем голос почему-то перешел на шепот.