Продавец слов: Она

Акимова Марина

— Он хорош, — протянула Диана.

— А руки, — с наслаждением протянула Лилиана.

— Демидова, познакомь меня со своим мотоциклистом, — потребовала Диана.

— Он уже занят.

— Что? Тобой? — хмыкая, уточнила Лилиана.

— Хм, нет, девочки, — я почему-то улыбнулась, с наслаждением указать, что Диана, да и Лилиана в месте с ней, давно в пролете и им ничего не светит, — не мной.

Новый сигнал свитка оповещал о завершении паузы. Игра продолжилась.

? ? ?

Первый сет закончился в пользу «Волков». Команды отправились

в раздевалку для разбора «полетов» и отдыха. Негодующие болельщики разошлись кто куда.

— Принести чего-нибудь? — поворачиваясь ко мне, спросил Глеб.

— Ты ее новый ухажер что ли? На кого мотоциклист променял тебя? — все не унималась Диана, не позволяя Глебу ответить на вопрос, адресованный ему.

Я машинально взглядом начала искать ту блондинку, с которой приехал Митя.

«Он не променял. Нет. Вы не напьетесь моей кровушки. А Митиной тем более. Даже не мечтайте. Наша дружба не рушима…»

Так ли? Верила ли я сама в то, о чем думала днями и ночами напролет?

Мы стали взрослыми и не все наши желания совпадают с действительностью. Как быстро я приму эту мысль?

— Сестра?

Глеб, заметив, что я не реагирую, толкнул меня локтем. Я, отмахиваясь от дурных мыслей, подняла взгляд. Перед нами стоял Наиль. По-дурацки улыбался, расправив руки.

— Наиль? — не веря, что он действительно передо мной, уточнила.

— Я ненадолго…можно к вам?

— Да! — я отодвинулась от Глеба, освобождая место для брата. — Конечно.

«Я такое не упущу! Иди ко мне рыбка…».

— Ты за кого? — шутливо спросил Наиль. Я замешкалась, разводя руки в стороны. — Понимаю. Там твой мотоциклист, — Наиль указал пальцев на сторону «Волков», и за нашими спинами раздался томный всхлип от Дианы и Лилианы, — а тут наши. Да? — уточнил брат, указывая, где стояла команда нашей школы, они же «Рыси».

— Вроде того, — я только неловко кивнула, не решаясь задать следующий вопрос.

— Представляешь, я вымолил свое возвращение в студию, — продолжал разговор брат, стараясь поддерживать формат легкой беседы. — Но в наказание мне дадут мелкую роль. Буду два или три часа неподвижно стоять в костюме дерева или дома, — Наиль чуть потупил взгляд. — Это ведь не так важно, правда?

— Что ставите?

«Говори, о чем угодно, лишь бы не напоминать, как он неделями напролет разбивал свои костяшки о лица других людей», — молила я себя внутренним голосом.

— Островского.

— Матерь божья, — процедила, закрывая лицо ладонью. Я не скрывала своего желания улыбаться. Светиться. Согревать теплом. Чувствуя, как желание обнять брата нарастала с каждой секундой. — Детей сложно будет привести на него… Пригласи на премьеру!

— В первый ряд.

Наиль обнял меня. И на долю секунды все стало как раньше. Наша семейная чашечка после потрясения начинает склеивается? Осколки притягиваются, как магниты? Только найти бы в захламленном с годовыми слоями пыли ящике клей-момент с быстрым эффектом, и никто ничего не заметит.

«Все будет хорошо! Все будет как раньше!»

— Ты не

сказала родителям о моей драке…спасибо.

— О которой? — и брат хохотнул, крепче сжимая в своих объятиях.

— Точно! Сестра, — Наиль выпустил меня из своих объятий, — я…

Он потирал руки. Видимо, ладони вспотели. Наиль старался сохранить спокойствие и считать при выдохе, утешая свое выплясывающее сердце от волнения.

— Не надо, — я взяла его за руку. Брат поднял на меня взволнованный взгляд. — Только скажи как… ты… себя чувствуешь…ощущаешь? — я подбирала подходящие слова.

«Чувствуешь ли ты себя чужим в нашей семье?», — такой я должна была задать вопрос?

Все в миг перевернулось. И наш мир стоял на макушке, стараясь выдержать вес из последних сил. К своим крошечным восемнадцати годам, я не готова была разговаривать с Наилем на такую щепетильную тему. Я была убеждена, что он никогда не узнает о том, что был усыновлен.

— Нормально.

— Хочешь поговорить?

— Нет. Последний кто хотел поговорить со мной на эту темы получил правой…, — он оборвал фразу, выдав короткий смешок.

Лицо брата тронула гримаса не то боли, не то раздражения. Выждав паузу, Наиль продолжил:

— Сестра… Я только хотел сказать, что воспринимаю вас, как родных людей, которые старались вырастить меня, дать полное счастливое детство, и получить хорошего человека.

«Он, что сравнил нашу семью с конвейером, где на выходе получится либо идеальный товар, либо брак?»

— Мы одна семья.

Наиль кивнул. Никаких слов. Легкий согласный с обстоятельствами кивок.

Я вдруг подумала, что сейчас эта фраза совсем не к месту и скривилась, заставляя себя молчать, пока подросток, вспотевший от волнения, пытается высказаться.

Что там мы проходили? Слово не воробей? Нет. Слово — это акула. Агрессивная и с зубами. Жаждет плоти и крови.

— Это твой парень? Тот, что на мотоцикле, — быстро перевел тему брат, чуть кивая в сторону.

Я заметила, как Глеб старался не слушать наш разговор, но то, как он закатил глаза и сделал мордашку, будто скунс прошел рядом, понизила голос:

— Во-первых, его зовут Мит.... Матвей! Его зовут Матвей. — Диана поправила волосы, открывая свои уши, как локаторы, настраивая на нужную волну. — Во-вторых, почему все называют его «парень на мотоцикле»? Это ужасно! И… «мой парень»? Это еще откуда?

— Спокойно! Показалось, наверное, — Наиль засмеялся, наблюдая мою бурную реакцию на простые, уже будто обыденные слова.

Раздался предупреждающий звонок о том, что до начала второго сета осталось две минуты.

— Мне пора. Обещал родителям быть к ужину, — я кивнула, на душе потеплело от того, что брат продолжал называть родителей родителями; я не сдержалась и всхлипнула носом.

«Неужели все налаживается? Вот прямо сейчас? — подумала я, продолжая держать брата за руку. — Ведь Наиль рядом. Я чувствую, как леденеют от волнения его ладони. Он пришел первый. Это ведь хороший знак? Идет процесс принятия…Да?»