Продюсер бомжей
Шрифт:
Я очень надеюсь упасть ему на хвост этой ночью.
– Еще по одной? – спрашиваю, стараясь казаться своим чуваком.
Идиллия внезапно прерывается. На крыльцо станции выходят покурить два милиционера. Тигра толкает меня локтем в бок:
– Погнали!
Плетемся к метро.
– Если что, я на Курском, – он равнодушно машет мне рукой.
Остаюсь посреди привокзальной площади, усеянной плевками, посреди Москвы, посреди всего мира один-одинешенек. Осенняя сырость отдает тянущей болью в почках, голос сел, в груди сипит. Вялые деревья
19.
Не имей сто рублей, а имей сто друзей?
Кого только не было в моей телефонной книжке: звезды, политики, бизнесмены. Сплошь «полезные» люди, абсолютно бесполезные в этой ситуации. Но, как я и обещал Валентине с «Речного вокзала», надежда умирает последней. А надеялся я перехватить пару лимонов на жилье и эфиры у Скворцова.
Листаю телефон.
«Авдеев» – директор дирекции музыкального вещания «Первого». Его кресло – мечта Сафронова. Он может запросто снять со всех эфиров неугодную ему звезду. Был человек, и нет человека. Не появлялся на экране полгода – считай, пропал совсем.
«Айрапет» – директор канала «Muse». Солидный человек, работает по прайсу, выписывает фактуры на постановку клипов в ротацию, с которых можно зачесть НДС, ездит на бронированном гибриде, от музыки далек, как я от армянских традиций.
«Аксюта» – генеральный продюсер «Хит ФМ».
«Андрей, Бабло» – хозяин металлургического холдинга. Балагур и кутила. Всегда загорелый, как кура гриль, с улыбкой в тридцать два отбеленных зуба. Спонсировал многие наши мероприятия. Ходит под Казахом, как и половина тусовки. Свои цветные металлы заполучил не без его помощи.
«Антон» – мой помощник. Опять не берет трубку.
«Бабков» – конкурс «Новые имена». Сто тысяч евро первое место, семьдесят – второе, пятьдесят – третье. Деньги он умеет только получать.
«Бачурин» – MTV.
«Боря» – самые крутые вечеринки. Перенесет на ваш приусадебный участок по случаю именин Эйфелеву башню из Парижа. Всегда в курсе последних сплетен, кто против кого дружит, кто кого снова любит. Ему звонить опасно.
«Валентина. Приемная» – администратор клиники пластической хирургии.
«Васильев» – мой Мастер.
«Версаче» – наш стилист.
«ГКД» – Кремлевский дворец.
«Говно» – главный редактор журнала «Все о звездах».
«Дима Комиссаров» – оперная звезда. Давно сделал то, о чем я только мечтал. Живет в Монако.
«Друян»
«Зажигалки, А.» – Анютка, солистка девчачьей группы. Для нее существовали только мужчины «за тридцать» – те, что выдавали не меньше тридцатки грина на карманные расходы. Она мечтала подцепить настоящего олигарха и пыталась завести дружбу со всеми успешными продюсерами. Со мной она теперь дружить не станет.
«Зажигалки, С. » – Светка. Нормальная, простая девчонка. Попала в группу случайно, работала горничной в гостинице. На гастролях «Зажигалок» ее попросили подменить траванувшуюся арбузом девочку из балета,
«ИП Сердюк» – Галочка.
«Капельница» – вывод из запоя.
«Любочка» – моя секретарша. Я у нее вообще в блоке.
«Митрофанов» – депутат. Раздает на тусовке визитки с телефоном, на который невозможно дозвониться, вбил его номер из вежливости.
«Никитос» – посредник с одного музыкального канала. Раньше возглавлял крупный лейбл, но спился и его оттуда поперли. Никита не пропал, а начал оказывать мелкие услуги начинающим и не очень исполнителям. Заносил VHS-ки с клипами на репертуарный комитет, договаривался с кем нужно о платной постановке в эфир. Много денег не брал. Побухать хватало, и ладно. К нему часто обращались телочки, которые хотели «пробиться». Они приходили к нему на его «независимый лейбл» – в прокуренную комнатенку на первом этаже жилого дома, где раньше находился ремонт обуви. Никита умудрялся собирать с них по сто евро «на разговор с нужным человечком», вручал визитку с прежнего места работы и раскладывал прожженный сигаретами диван, говорил: «тебе придется похудеть на три килограмма, но лично мне это сейчас не мешает». Прикольный чел, но сам вечно на нуле.
«Поздняков» – наш юрист. Сколько пиратских дисков у нас ни выходило, он так и не смог ничем помочь, зато мастер составлять контракты, по которым ты ничего не должен артистам, а они должны на тебя пахать, как золушки. Хороший специалист.
«Помойка» – обналичка.
«Поставщик».
«Пушкин» – потому что рассказывал сказки. «Пиарщик номер один в России», преуспел только в пиаре самого себя. Пока я не до конца понимал, как что устроено, он передавал новости и пресс-релизы, которые я сам же и сочинял, в «Mediator». За пять тысяч зеленых в месяц.
«Тихоня» – директор новостного агентства «Mediator». Ему я звонил, чтобы ненужный «матерьяльчик» не просачивался в прессу. Например, когда Гала бухала. Брал любые сливы без разбора. Этому тоже только дай. Звонить ему нельзя, еще начнет шантажировать.
Набираю Светку:
– Светик? Приве–ет! Как ты?
– Ой, Жень! Ты как? Тут такую фигню про тебя рассказывают!
– Да ты что, зай?
– Версаче говорит, ты башкой тронулся, тебя в клинику забрали, типа, ты теперь психованный. Правда, что ли?
– Это он прикалывается! У нас с ним терки небольшие просто.
– А то он говорит, Галя сказала, если ты объявишься, подальше от тебя держаться. Типа, косишь под нормального, а сам вообще ненормальный. А то еще денег попросишь…
Как раз это я и хотел сделать.
20.
Бреду против течения суетливого людского потока, вдоль ларьков с копчеными курами, с шаурмой, махровыми халатами, запчастями… Электрички все подвозят и подвозят новые порции покорителей столицы, но никто из них не бросается ко мне за автографом, не фотографирует, не пытается обнять и пожать руку. Никто меня вообще не замечает!