Продюсер бомжей
Шрифт:
Домашний тоже молчал.
Перед отъездом я составил подробное расписание на полгода, чтобы мое отсутствие никак не сказалось на работе. Вчера Гала должна была вернуться из Сочи со съемок «Дикого лета», сегодня – выходной. Отпустим персонал, зажжем свечи…
Нам был просто необходим этот перерыв! Я даже соскучился!
Лечу под сто семьдесят километров, дурной, счастливый. Симфония удалась!
За окном мельтешат веселые березки и кривенькие дачи, рассыпанные в бестолковом порядке по пригоркам. Телеграфные столбы, словно тактовые линии, рубят
Еще шажок. Пускай, два… Ладно, три уверенных, хорошо спланированных шага, и я там. В вечности. В музыкальной энциклопедии. На афишах Большого.
От этих мыслей убитая подмосковная трасса наполняется сентиментальной красотой. Торможу пыльным вихрем у обалдевшей бабки на обочине и скупаю все подсолнухи, варенье из крыжовника и зачем-то вязаные носки. Звезду сложно удивить цветами, но таких она точно не получала!
В предвкушении крупного поворота, который вот-вот произойдет в моей карьере, все наши терки кажутся такими несущественными.
Хо-ро-шо! Все будет хорошо! Все будет хорошо, я это знаю, знаю!
Следующую неделю посвящу текущим делам. Через месяц – сольник в Кремле, хлопот предстоит немерено. Еще через неделю займусь собственной премьерой.
Москва… Совсем не такая, из какой я уезжал. А уезжал я из нее лузером.
Москва! Звонят колокола-а-а! Москва! Златые купола-а-а!
Вот что происходит с человеком, который занимается попсой. Профессиональная деформация. Но ничего, скоро я вам покажу!
Представляю, как даю интервью «Культуре» в Доме Музыки.
На Бульварном вечерело. Пастельные домики румянились в красных лучах догорающего солнца. Гуляющие разбредались к метро. Иногородние с опухшими с непривычки ногами гребли в гостиницы, ребята из Подмосковья – на электрички, но, казалось, они все шли нарочно медленно, чтобы напоследок ухватить еще этой красоты. Красота – это все. Гала была права, жить в самом центре – шикардос.
Раньше я как будто пользовался всем в кредит. Успех был ненастоящим, все эти атрибуты раздражали. Автографы, съемки… А сейчас начинаю получать огромное удовольствие. Все у меня нормально, все у меня хорошо. Не прямо сейчас, но в следующем году все точно будет.
Бросаю тачку посреди двора.
«Элитный» красавец-дом, лужковское барокко, в котором сплелись и эркеры, и французские балкончики, и пять оттенков кирпича с аляповатыми мраморными вставками, торчит хвастливой свечкой среди облезлых дореволюционных особнячков.
У двери нашей квартиры что-то изменилось. Новый коврик, что ли?
Ключ в замке до конца не крутится. Пора менять личинку! Давно разболталась, а между гастролями все не до того было…
Что ж такое?
Гадство!
Может, ключом ошибся? Легко забыть за полгода. Даже код домофона пришлось подбирать по слуху.
Нахожу похожий – такие же замки в офисе, одна фирма делала.
Этот вообще не проворачивается. Намертво застрял в разъеме.
Что за черт!
Звоню в дверь залигованной на тридцать тактов целой. Ку-ку?
Ни–че–го.
– Гал? Га–ла!!!
Барабаню
Может, отсыпается или залегла в шивасану?
Из-за двери ни шороха, ни звука. Надо было все-таки сначала дозвониться!
Муж вернулся из командировки, блин! Как дебил, с крыжовником этим, с подсолнухами…
Каплевич тоже не берет. Не кладу трубку, пока звонок автоматически не отключается, набираю снова.
Еще раз.
Третий.
Четвертый.
Десятый.
Глухо.
Может, корпоратив какой срочный?
Консьержка говорит, в последний раз ее вахта была месяц назад. Тогда она и видела госпожу Афродиту с какими-то людьми. Они поднялись всего на полчаса в квартиру, и больше с тех пор она не возвращалась.
Может, в милицию?
Дарю варенье и носки счастливой тетке.
Расписываюсь на сканворде для внучки.
Уехали на пару дней подшабашить, наверное, зря развожу панику.
9.
Утром я поехал в офис.
В субботу быстро проскакиваю без пробок. Не терпится всех увидеть, а заодно дать просраться не отвечающим на телефоны.
«Молчаноfff Рекордс» находился в типовой офисной стекляшке на Третьем кольце – не хотелось отваливать сотни тысяч за особнячок на Остоженке ради понтов. Гала в офисе не появлялась: она херачила по гастролям, а мы обеспечивали ей прессу.
Магнитный пропуск не работал. Перекладины турникета никак не хотели поворачиваться.
Стучу магнитной карточкой по табло, пока охрана не начинает орать. Это новая охрана, которая меня не знает и с бородой вообще не узнает.
– Звоните по внутреннему! – огрызаются мне.
Через два гудка – моя школа – отвечает Любочка:
– «Shuck Entertainment»!
– Чего? Не понял! Люба, это Евгений Львович! У меня что-то с пропуском! Размагнитился. Выпиши разовый!
Любочка ахает и сбивчиво бормочет: «Здравствуйте, как неожиданно».
Мнется, а потом говорит, что господин Сафронов приказал ей не выписывать пропусков. Вообще никому.
– Не понял! Кто он такой тут командовать? Ты пьяная?
–Вы разве не в курсе? – очередной вздох.
– Причем здесь Сафронов?! Где Каплевич? Где Галина Александровна?
Любочка говорит со мной нежно, как с тяжело больным, которому нельзя волноваться. Господин Сафронов уже пару месяцев заправляет в «Молчаноfff Рекордс» после того, как со мной случилось это. Он теперь вроде как новый хозяин «Афродиты», но в офисе они занимаются другими делами, о которых рассказывать не велено. Они и называются теперь по-другому.