Проект "410"
Шрифт:
***
Старые печатные станки, радио, папки с чьими-то досье, куча непонятных документов, огромные наушники, микрофоны и куча канцелярии. Мы медленно вошли в комнату и разбрелись по ней, высматривая что-то полезное.
Большинство документов были зашифрованы, и не один из немногих шифров, которые я знал, к ним не подходил. Лена перебирала папки с досье, но, видать, ничего интересного там не нашла, она открывала первую страницу, читала ФИО и закрывала папку. Алиса осматривала огромный печатный станок, он даже для раннего СССР
— Семён, — Лена подозвала меня. — Смотри.
Она протягивала мне старую пожелтевшую фотографию, на ней были запечатлены три человека в белых халатах и очках, рядом с ними шёл высокий плечистый человек в военной шинели, но внимание привлекало скорее место, в котором они находились. Я сразу узнал «Совёнок» — автобусная остановка отсутствовала, да и зданий «Клубов» не было, но родные до боли в сердце каменные изваяния пионеров бросились в глаза.
— Кто эти люди? — Я недоумевающе посмотрел на девочку.
— Учёные, думаю, — она пожала плечами.
— Но что им нужно в лагере?
— Я не знаю, — Лена снова взглянула на фото. — Но эта фотография очень старая, лагерь ещё не достроили. Видишь?
Пионерка указала на кучу кирпичей у ворот и мешки с цементом, где-то вдалеке можно было разглядеть строителей в касках.
«Что же здесь происходит? — Я вертел фото в руке. — Что это за лагерь такой?».
Неожиданно послышался грохот, стальная увесистая дверь захлопнулась. Алиса стояла напротив неё в ужасе. Вентиля с нашей стороны не было, а железные ставни замкнулись, другого выхода из помещения не наблюдалось: ни вентиляции, ни секретных лазов.
— Что ты натворила?! — Я с ошалелым взглядом бросился к двери и начал елозить по ней руками. — Что ты наделала?!
— Я… — Двачевская начала пятиться назад. — Я случайно задела её плечом… Случайно, я клянусь!
— Твою мать! — Я со всей силы ударил по стальной двери ногой. — Открывайся, тварь! Давай! Откройся, сука!
Меня всего передёрнуло: руки похолодели, в глазах темнело, я интенсивно ударял о дверь ногой, бил её руками, матерился и снова бил, разбил все костяшки в кровь, ступня отнималась. И только когда почувствовал боль где-то в районе груди, я остановился.
Девочки дрожали от страха, Лена впала в панику, она носилась по комнате, осматривая углы и холодные каменные стены на предмет выхода, но всё тщетно — комната была полностью изолирована от внешнего мира. Мы тут застряли.
Алиса сложила ладони у лица и постоянно повторяла: «Случайно, я случайно, я не хотела, простите-простите!». Она стояла на месте, как вкопанная, и смотрела на запертую дверь. Медленно она попятилась к стене, начала оседать рядом с ней, руки легли на лицо, и послышались истеричные всхлипы.
Лена продолжала суетиться, бегая взад-вперёд, метая взгляд то в одну сторону, то в другую. Всё это не прекратилось бы, если бы я не закричал:
— Да остановись
Лена резко затормозила и испуганно посмотрел на меня: на лбу у неё выступил пот, глаза покраснели, слышалось тяжелое дыхание. Девушка еле держалась на ногах.
— Успокойся! — Продолжил я. — Дай подумать, ты мешаешь!
В голове сумбурно с бешеной скоростью летали мысли, я пытался собрать их, пытался сориентироваться в данной ситуации, но ничего не выходило. В голову лезла лишь одна мысль: «Мы похоронены заживо! Никто не придёт! Никто нас не спасёт!».
Лена села рядом и зарыдала мне в плечо, захлёбываясь слезами и нервно всхлипывая, она начала почти неразборчиво говорить:
— Что теперь будет… Что теперь делать?
Я ничего не отвечал, лишь провёл трясущейся рукой по её волосам и уставился в стену, я не ожидал подобного. У меня были предположения, что мы погибнем от голода, от лап диких животных, утонем в этих болотах, в конце концов, но в догадки не входила смерть в запертой комнате.
— Тише, мы что-нибудь придумаем, — прошептал я. — Нам просто нужно отдохнуть.
Следующий час прошёл в тишине. Мы немного успокоились и могли более-менее здраво рассуждать, и думать на тему произошедшего.
— Так, — поднялся я с пола. — Если это кабинет, значит, здесь кто-то работал. Верно?
— Наверное, — неуверенно ответила Алиса.
— А значит, они как-то отсюда выходили и открывали дверь, — я подошёл к столу с документами. — Не по свистку же их выпускали.
Шифры-шифры-шифры, бессмысленный на первый взгляд набор букв и цифр, какие-то имена, бумаги с печатями, чьи-то фотографии, карты местности, снова шифры. Я уже было отчаялся, но в одной из столешниц заметил небольшую книжицу в кожаном переплёте.
На ощупь она была приятной, мягкой, закрывалась на заклёпку, которая со щелчком открылась. На первой странице открытой книги, титульной странице, были написаны инициалы: «Ф.Н. Бернидский». На следующей странице была указана дата: «1946 год, 15 января», затем мысли самого загадочного Бернидского: «Великий день! Центральный комитет и лично Иосиф Виссарионович одобрили проект «410», разработка началась полным ходом, наши фундаментальные знания о ноосфере и секретные проекты Третьего Рейха, добытые нашими доблестными солдатами, позволят заглядывать в будущее, изменять его! Безусловно, великий день для нас и всего Союза!».
Дальше куча каких-то заумных фраз, формул и теорем, которых я не знал, да и разбираться в этом не горел желанием, я перелистнул страницу.
«1950 год, 4 Июня: Недалеко от нашего НИИ началась стройка детского пионерлагеря, это может нам повредить, многие сотрудники негодуют. Невежда чекист постоянно запирается в своём доме, переводит немецкие документы слишком медленно, многие ещё и неправильно. Работать становится всё труднее».
Следующая страница, затем ещё и ещё, наконец, попалось что-то интересное…