Проект "410"
Шрифт:
— Семён! — Она крепок обняла меня. — Ты куда? Нам в другой автобус.
— Какой? Куда? Где? — Я совершенно потерялся. — Где мы?
— Ты что?! — Лена игриво стукнула меня по лбу. — Сегодня же каникулы начались, мы в лагерь едем!
— Какие каникулы? Какой лагерь? — Я испуганно оглядывался по сторонам.
— Каникулы — летние, лагерь — пионерский. «Совёнок» называется, — Лена засмеялась. — Мне путёвка пришла.
— Какая путёвка?! — Я разглядывал радостные лица пионеров. — Мы ведь застряли в том чёртовом подземелье!
— В каком подземелье? —
— Хорошо, — я насторожено взял её за руку. — Куда идти?
— Бежим!
Лена бегом потащила меня через толпу пионеров, расталкивая всех подряд, она вывела меня к красному «Икарусу», на стекле красовался номер маршрута «410». От неожиданности и испуга я резко затормозил и чуть не свалил Лену с ног.
Неожиданно из-за «Икаруса» выскочила Алиса, она так же была облачена в школьную форму, но в отличии от формы Лены, та была чёрной и без белого кружевного воротничка, а также без красного галстука и бантов.
— Что? — Спросила Двачевская вечно уверенным тоном. — Готовы?
— Конечно, — Лена кивнула головой.
— Смотри за своим Семёном внимательней, — Алиса подмигнула мне. — А то с кем целоваться за гаражами будешь?
— Алиса… — Пионерка смутилась и устремила взгляд в землю. — Что ты такое говоришь?
— Чего такого? — Двачевская пожала плечами. — Думаешь, я не знаю?
Неожиданно толпа замолчала, музыку приглушили. На небольшую импровизированную сцену, которую я сперва не заметил, взобралась полноватая и неуклюжая женщина лет сорока с крашеными рыжими волосами, броской косметикой и не очень приятным голосом.
— Дорогие пионеры! — Начала она в мегафон. — Сегодня вы с чувством выполненного долга отправляетесь на заслуженный отдых, на прекрасные и незабываемые летние каникулы!
— Ага, конечно, — сплюнула Алиса.
— Вы на целый месяц покидаете родные дома, родителей, друзей. Но запомните: вы все давали клятву пионера, клялись в верности своим товарищам, родным, клялись Владимиру Ильичу и Советской родине. Так не запятнайте свою честь, покажите себя с самой хорошей стороны.
Затем женщина снова неуклюже слезла с постамента и куда-то удалилась, музыка вновь заиграла громче. Вокруг «410» скопилось много народу, но водителя ещё не было, потому мы втроём выбрались из плотного кольца окруживших нас пионеров и свободно вздохнули.
— Я что-то совсем ничего не понимаю, — в голове витало огромное количество мыслей. — Лена, неужели ты не помнишь? Поход, овраг, лес?
— Ты о чём, Сём? — Она приложила ладонь к моему лбу. — Тебе воды принести?
— Алиса, — я перевёл взгляд на Двачевскую. — Водка, встреча в доме, болота?
— Водку я помню, — девочка блаженно закатила глаза. — Вчера с парнями накатила, зато всё остальное…
— Вы, что, с ума сошли?! — Я закричал и сжал, что есть силы, глаза.
Неожиданно всё затихло, в лицо ударил холодный ветер, послышался шелест листьев. Я открыл глаза. Пустота, разрушенные дома, заржавевшие автобусы, повалившийся
Лена и Алиса стояли от меня в нескольких метрах, на их лицах виднелось разочарование, боль, ненависть, и выглядели они неживыми.
— Лена! — Закричал я через всю площадь. — Пожалуйста! Вернись!
— Ты всё сломал, Семён, — она прошептала эти слова, но я отчётливо их услышал.— Как ты можешь просить меня о таком?
— Мне плевать на всё! — Снова закричал я. — На лагерь, на мою никчёмную жизнь, на пионеров! Но не на тебя!
— Ты всё сломал, Семён, — снова повторила она. — Даже если бы я захотела, я не смогла бы вернуться.
— Тогда я сам пойду к тебе!
Я двинулся вперёд, но с каждым шагом ноги передвигались медленнее, дышать становилось тяжелее, я буквально чувствовал, как каждая клетка моего тела перестаёт жить.
— Прекрати, Семён, — Лена опять шептала у меня в голове. — Ты погубишь себя, но меня не вернёшь.
— Нет! — Бешено взревел я. — Нет! К чёрту всё! Я заберу тебя! Я не оставлю тебя! Слышишь?!
Ещё один шаг, ещё один тяжёлый вздох, ещё один хрип. Ноги подкосились, и я упал, но продолжал ползти. Находясь уже на середине площади, я увидел две ноги перед своим поверженным на землю лицом и услышал голос:
— Прекращай, — Лена присела рядом, а в руках у неё блеснул нож. — Я не хочу этого делать.
Я не мог сказать ни слова, лишь из последних сил схватил её за руку и, потянув к себе, слился с ней в поцелуе. Когда наши губы разошлись, я почувствовал колющую боль, в глазах потемнело, на её лице появились красные капли, нож по рукоять зашёл мне в горло.
— Я же сказала, Семён… — Она поднялась с земли. — Ты всё сломал: сломал меня, себя погубил.
Глаза начали закрываться, а перед тем, как жизнь покинула меня, я увидел лишь удаляющиеся родные фиолетовые хвостики…
Меня пробрал холодный пот, я с криком вскочил с кровати, хватая себя за горло и проверяя, всё ли в порядке. Вспомнил о Лене и схватил её за плечо, начал сумасшедше трясти.
— Сём, — ответила она сонно. — Ещё пять минут… Я сейчас встану…
— Лена! — Крикнул я. — Лена, проснись!
Девочка неохотно повернулась ко мне, на её лице застыло недовольство, но очень скоро оно сменилось волнением.
— Что случилось? — Она непонимающе хлопала глазами.
— Овраг, лес, НИИ, маузер? — Хаотично начал говорить я.
— Сём, я тебя не понимаю.
— Где мы? Ответь мне.
— Я не знаю, — пионерка начала оглядываться. — Какие-то подземелья какого-то института.
— Помнишь, что было до них?!
— Мы упали в овраг и оказались в этом странном лесу, потом был страшный лесник, дом… Затем Алиса.
— Хорошо-хорошо, — я смахнул пот со лба и сел на край кушетки. — Прости, приснился ужасный сон.
— Что тебе приснилось? — Лена села рядом.
— Какой-то парад, затем автобус… Потом, — мысли путались. — Нож, ты убила меня там, во сне, со словами: «Ты всё сломал».