Проект «дельта»: вторжение деструктов
Шрифт:
Подростки в ближайшем к ним углу площадки сбились к драной, измятой сетке. Застыли, вцепившись в её кольца, своими крепенькими коричневыми пальцами. Одни с расширенными глазами наблюдали происходящее. Другие, высоко задирая ноги в ударах, заимствованных из каратэ или конфу, показывали как бил «узкоглазый» или как будут бить его.
…Краем уха Кэн услышал, как прекратил шлёпать о бетонное покрытие и о руки большой мяч на спортивной площадке. Загалдели подростки, лупившие его. Затем пронзительно закричала пузатая африканка, что на втором этаже вывешивала мокрое бельё. «Майкл! Джордж! Немедленно домой! Вы уроки на завтра сделали?!? Чтобы я и близко не видела вас сейчас здесь…»
Поэтому он пустил ногу. Прекратив
– Парни, я не стукач и не педик, которых вы, я знаю, не любите. Я пришёл к вам от Бумбы. Ищу Преподобного Думбао Ём-Бо, который не гнушается Великой Смерти.
Произнеся это, он улыбнулся, что значительно расширило его щёлочки-глаза. Тут же отметил, что африканские ганкстеры значительно поджались. Кое-кто даже отмочил номер: самый маленький с шипами на перчатке заискивающе поклонился и срочно опустил рукав куртки. Он принялся что-то настойчиво объяснять своим зарвавшимся товарищам, что у Кэна появилась настойчачивая мысль о наличии неучтённой секретной агентуры. Может от ФБР, может… «Ну и что, Майкл? Просто поганый коп и всё. Надо подкараулить и затем...» Кулак «шёлковой шапочки», что повернулся на своих чёрно-белых кроссовках к «вязаному», покрутился перед толстым чёрным носом того. Заставил примолкнуть. Затем, не меняя позы, он сделал расслабленное движение локтём в конец улицы, увешанной гроздьями белья, от которого восходила опара. Кэн ясно уловил, что движение предназначалось ему. И не носило ничего угрожающего. Поэтому он неспешно подался вперёд. Прошёл мимо двух, застывших в недоумённой позе подростков, которым мать кричала со второго этажа: «Майкл! Джордж! Вы ещё здесь? Хотите в тюрьму, как и ваш факнутый папаша? Чтобы я ожидала всю семейку? Нет уж! Приедет ваш дядя из Калифорнии – башку оторвёт всем поганым нигерам здесь…»
Но на сыновей этой толстухи уже мало что действовало. Вскоре голос «вязаного» смачно, адресуясь к подросткам у сетки, произнёс: «Эй, черножопые! Что столпились? Не видели узкоглазых? Чтобы через пять минут никого здесь не видел. Все по домам – уроки готовить. Убирайтесь, кому говорю!?!»
…Маленький дэтэктив Кэн легко и пружинисто ступал по заиндевевшему асфальту, покрытому окурками, обёрточными бумажками. Он следовал за молодчиком в шёлковой шапочке. Широкая спина обтянутая кожаной курткой вскоре завернула в небольшое полуподвальное помещение. Они спустились по выщербленным ступенькам. За мутно-освещённой стойкой бара оказалась потайная дверь, обтянутая шёлковой материей. Через неё они попали в полутёмный, освещенный небольшими лампочками коридор. В дальнем углу возле другой двери он охранялся двумя молодчиками-африканцами, затянутыми в клёпанные металлом кожанки. На столике перед ними лежал помповый обрез «винчестер». У одного из них из-за пояса с заклёпками торчала никелированная рукоять какого-то мощного пистолета. По-видимому, «магнума». Обменявшись ганкстерскими и вудуистскими приветствиями, что представляли собой взаимные сплетения пальцев обоих рук, «шапочка» что-то спросил. Один из охранников коротко кивнул. Тогда провожатый блэкбой вежливо попросил маленького дэтэктива оставить на столике всё имеющееся оружие.
– Мы могли бы вас обыскать, мистер, - помявшись, объяснил он. – Это бы не составило для нас труда. Однако раз вы от Бумбы и произнесли наше заклинание, то так уж и быть. Извините нас, мистер, но таковы наши правила.
– Я вас понимаю, - вежливо произнёс Кэн.
Запустив руку за отворот тёплого пальто, он плавным движением вынул из наплечной кобуры вороненый «смит-вессон». Положил его на овальный пластиковый столик перед ганкстерами. После того как процедура разоружения была успешно завершена, чёрный провожатый вновь замялся. Процедив сквозь широкие квадратные белые зубы таинственное «ом-рю», он наконец вымолвил:
– Мистер! Вы сейчас пойдёте один как есть. Помните, что Преподобный не терпит никакой лжи. Ложь во благо тоже ложь. Для его освещённых очей – тем более. Они пронизывают всю Вселенную. Хорошенько подумайте о том, что привело вас сюда. Ещё не поздно повернуть в обратную сторону. Решайте…
– Нет, я пойду вперёд, - Кэн зажмурился. Словно волна яркого света ударила по его глазам. – Мне надо идти к
Он пошёл совершенно один по длинному извилистому коридору. Попал на проход, завешенный плетённой толстой соломой с пощёлкивающими костяными амулетами. Внутри оказалось довольно просторное помещение, задрапированное чёрным шёлком с серебряными и золотыми кистями. По углам стояли здоровенные медные светильники с подставками в виде свившихся друг с другом змей. Преподобный Думбао Ём-Бо сидел, как оказалось, спиной. Причём, на сплетённом из соломы стульчике, что, казалось, вот-вот рухнет. Он был облачён в пёстрый, домотканый бурнус с широченными полами и рукавами. На голове, состоящей из множества змееподобных косичек, топорщилась маленькая шёлковая, расшитая бисером шапочка. Точь-в-точь, как у провожатого, отметил про себя Кэн.
В довершении ко всему смущало поведение хозяина. Преподобный сидел, уставившись в огромный экран домашнего кинотеатра. Он так и не собирался вставать и преветствовать входящего, как иные африканские проповедники-баптисты или адвентисты: «Зравствуй, брат! Ты пришёл к нам? О` кей! Проходи! Тебя примет наша большая, благодатная семья. Сделай скромное пожертвование – твой вклад в нашу общину. Господь увидит и простит тебя». Судя по мерцающим огонькам в углу, шёл какой-то таинственный просмотр. По экрану, в самом деле, пробегали какие-то неясные всполохи света. Будто горел бенгальский огонь, отбрасывая на лужу или на мазутное пятно свои разноцветные блики.
Вот такое странное времяпрепровождение, подумал Кэн. При этом он ощутил смутную тревогу. Понял: здесь надо особенно приглушить эмоции. Однако он чувствовал живой интерес к этому необычайно-закрытому вождю африканской преступности Бэлтимора. О нём ходило множество легенд. В полицейских файлах значилось, что Думбао Ём-Бо, он же Стен Микаэль Думбао, был американец в двенадцатом поколении. Это означало, что его далёкие предки сошли на берег этого континента в цепях, под звонкими, обжигающими спину ударами бичей надсмотрщиков. Тоже в своей массе «чёрных», надо сказать. Преуспевающий адвокат, окончивший Принстонский университет, он блестяще начал свою карьеру на юге. Там его имя гремело как африканский оркестр. Понятное дело, что защищал он в основном права своих темнокожих собратьев. В конце 70-х в Техасе его сильно отделали цепями и обрезками стальных труб белые молодчики. Как ни странно, но он выжил после столь тяжкого испытания. После насильственной смерти Мартина Лютера Кинга, его имя несколько померкло. Потом и вовсе исчезло с политического и юридического небосклона. Правда, через год с небольшим в окрестностях Бэлтимора заговорили о некоем таинственном вожаке вудуистского братства. «Жёлтая пресса» расписывала (явно с чьей-то подачи!) его внутреннюю силу. Якобы Преподобный мог один взглядом излечить от любой хвори. Эти же молва ходила в африканском квартале. В добавок ко всему Думбао Ём-Бо, согласно версиям в той же прессе и слухам от секретных агентов, положил конец распрям в африканских кланах. Он сконцентрировал под своим началом значительную часть преступного мира.
Последнее явилось поводом беспокойства для многих чиновников штата. В том числе и чёрных, что стали до этого преуспевающими бизнесменами и сами боролись с африканской преступностью. Вездесущие агенты ФБР пытались выйти на него. Посадить в его ближайшее окружении свою агентуру. Но у них так ничего и не вышло. Информаторы, коих с большим трудом вербовали из попавших на долги наркоманов и торговцев наркотой (да и оружием), частенько находили мёртвыми с заткнутыми в рот гениталиями. Это отбило охоту у прочих слабаков становиться «слушаками». Директора отделения ФБР поджидали крупные неприятности. Его шеф по штату по многу раз в день выговаривал ему за профнепригодность. Тем более что в свете предвыборной шумихи второй, демократ, мягко говоря, мало симпатизировавший первому, республиканцу, вовсе не возлюбил того. В прессе штата стали появляться хлёсткие статьи, что метали стрелы в мэра Балтимора, окружную полицию, где также кишмя кишели республиканцы.
– Что томишься в нерешительности, желтолицый брат? – раздался тихий, шелестящий голос, от которого мороз неприятно заласкал спинной хребет. – Или тебя смущает, что я сижу спиной? Это не повод для смущения, желтолицый брат. Я так вижу сущность входящего в этот мир. В мой мир. В моём спинном нерве расположен глаз Великого Существа, что пронизывает собой всю Великую Спираль. Ты знал об этом, желтолицый брат? Или… Может, ты видел в снах своих странные видения, таинственные образы и прочее? Это томило и долгое время терзало тебя? Ты можешь открыть мне свой дух, Кэн Потензен. Пришло это время. Твоё время.