Проект «дельта»: вторжение деструктов

Графов Станислав

– Нет, Скилла – Тэолл снял, разомкнув на темени и на затылке неприметные замки, свою округлую маску. – Такой закон я не считаю справедливым, ибо он не существует во Вселенной. Его место обитания лишь в нашем бренном мире. Ему вздумалось создавать свои законы и диктовать их Великому. Подумай над этим, Скилла, и не торопись с ответом. Ни тебе, ни мне некуда спешить…»

***

Он снова проснулся. Снова лежал как бы в забытьи, наблюдая странные световые всполохи над собой. Было около 6-00. Спать больше не хотелось. А сквозь полудрёму, когда душа, блуждая ещё в иных мирах, не окончательно возвратилась в этот, сны больше не приходили.

–

Вы уверены в том, что этот наш… ну, этот «чёрный» или Тумарион, если верить второму сну, известен вам по прошлым воплощениям? – необычайно серьёзно поинтересовался у него при встрече Александр Андреевич, включив аппаратуру на запись. – Прошу прощения за некоторый тон недоверия, но вы как наш сотрудник должны понимать, почему так происходит. У нас слишком мало времени и ограничены возможности. Счёт перешёл сначала с часов на минуты, затем с минут… Время хотя и в целом благоволит нам, но… Миша, согласитесь, что нас не должны смущать формальности. Мы не должны миндальничать ни по отношению к ним, ни тем более друг к другу. Это есть главная гарантия успеха того противостояния, в которое мы вступили с известными силами.

С минуту они помолчали. Затем Александр Андреевич налил себе из графина с серебряной ложкой на дне отстоянной горной воды. Шумно её испил. Затем, не согласуясь ни с кем, налил Мише. Тот старательно пригубил. Мелкими глотками, встретившись с взглядом шефа, опрокинул в себя весь стакан. Приятная влага прохладно охватила внутренности. В голове зазвенели невидимые колокольчики, отчего от висков отстала тяжесть.

– Я понимаю, - вздохнул он. – Я до сих пор не могу взять в толк смысл этих снов. Ах, если бы не этот Платон Ильич! Напрасно он встрял. Хотя… Не он ли – тот человек из прошлого? Или, может, и не человек вовсе? Не хочется думать о нём плохо, но… Я не чувствую, что мог бы в своём прошлом воплощении быть офицером СС. А там – кто его, как говорится… - он неожиданно поймал себя на мысли, что стал говорить как шеф, даже копируя того в интонациях. Видимо сказывалось незримое сродство душ: - Неужто этот юноша, что открыл огонь по его подчинённым и ему самому с колокольни это… Или Платон Ильич это он – этот парень-комсомолец? Вы мне намедни рассказыли про «спецвещество» или «активный состав», что почти пожарными темпами распределяли через воду и питьё по верным, подготовленным к его переработке людям. Накануне той великой и страшной войны. Что процесс этот не дали довершить и поэтому нас поначалу ждало сокрушительное поражение на границе при нашем двукратном и трёхкратном превосходстве в танках, авиации и артиллерии. Люди не выдерживали психологического воздействия и психологических нагрузок. Быстро утомлялись, впадали в неожиданную депрессию, испытывали чувство страха и паники. Эта стрельба со звонницы могла быть следствием тому. Не правда ли, Александр Андреевич? Вижу…

– Правильно, что видишь. И видишь ты правильно.

– Ко всему прочему в моей памяти всплыл некий таинственный и далёкий образ. Образ некоего космического существа по имени… Тумари… Тульмари… Не могу вспомнить, хоть убейте! Это было так давно и на какой-то очень далёкой планете, затерянной в пространстве и во времени. Мне необходимы время и силы, что всё вспомнить. Я отлично понимаю, что само Время не терпит – оно подгоняет и подгоняет порой немилосердно.

– Готов с тобой поспорить! Немилосердно, если мы сами не торопимся и стремимся подчинить его своим вибрациям – своему субъективному пониманию таких явлений как ожидание, сомнение, размышление…

В тот самый момент на полировке стола мелодично пропел матово-синий кнопочный телефон. Судя по затяжной трели сигнала, звонок был не иначе как из Москвы. Александр Андреевич встрепенулся. Его массивная лапа мгновенно потянулась к аппарату. (Другая массивная лапа спешно, по инструкции внутреннего пользования, отключила работающую аудио и видеоаппаратуру.) Крупное лицо тут же покрылось бисеринками пота. Но повода для беспокойства у него

не было, отметил про себя Миша. Он сложил обе руки и, вытянув их перед собой, показал всё это шефу. Тот одобрительно подмигнул. Всё! Веселье начинается…

– Да, слушаю, - отрапортовал в трубку Александр Андреевич, слегка откашлявшись. – Так точно! Он как раз здесь, у меня под боком. Совместно прорабатываем один очень важный вопрос. Так, так… Дело в том, что наш Михаил Николаевич кое-что вспоминает из своих прошлых воплощений. Отчасти ему в этом помог «чёрный», так называемый «наставник». По делу «Моура» мы тоже работаем. Получается… - Александр Андреевич вновь подмигнул и вновь откашлялся, подставив к лицу мощную раскрытую ладонь. – Владимир Николаевич! Что лучше будет – передать трубку самому? Думаю, что да. Он вам расскажет всё лучше с живописуемыми подробностями, так сказать… Укушу себя за хвост, которого нет, но – так оно будет лучше! Ха,ха,ха… Что у вас его тоже в наличии… так сказать, нам про то – ведомо… не рогатый, не рогатый… - он протянул Мише трубку с мурлыкающим знакомым голосом и, заговорщицки, озорно, по-мальчишечьи шепнул: - Мы так шутим! Действуй…

Интересно, о чём они там шушукались на мой счёт, успел подумать Миша. Он принял из потной лапы своего начальника телефонную трубку, что показалась ему миниатюрной и даже хрупкой. Так осторожно , внушил он себе, надо брать её. Тут же в галерее его внутренних о образов возникло лицо полковника Терентьева.

– Здравствуйте, Михаил Николаевич! Ну-ка, поделитесь со мной своими свежими наблюдениями и соображениями по ним, - незамедлительно приступил к официальной части разговора Владимир Николаевич. Голос его и внутренний настрой были дружелюбны, хотя в глубине души старшего научного сотрудника и полковника службы внешней разведки угадывалось недюжинное и где-то нечеловеческое напряжение. – Вам действительно удалось разговорить интересующий нас обоих объект?

– В общем и целом да. Только в частностях нет общего взаимопонимания. Но оно на подходе.

– Вот так, дядьку! Сразили, сразили… Таким образом объект Тумарион склонен допустить такую возможность. А именно: сотрудничество с нашей скромной конторой. С нашим Центром. Или это лишь мои предположения, молодой войн Света? Так он кажется, с вами балакает…

– Да, именно так. Кстати, мне это импонирует. Что же по теме, то, учитывая его надлом, духовный и… я бы даже гарантированно сказал, физический, то… Отступать ему некуда. Так что на сотрудничество он пойдёт. Другой вопрос: его будут прессовать свои же. Это лишний раз поможет нам удостовериться в том, насколько искренни его намерения.

– Ага! Вы тоже допускаете – не засланный ли он казачок? Не «подселенец» ли? Он нуждается в тщательной проработке, как и возможность сотрудничества с ним. Я подчёркиваю – именно возможность. На таком тонком уровне необходимо просканировать наши с ним будущие действия.

Возникла неловкая пауза. Как будто Терентьев что-то искал в Мишиной душе, а Миша тщательно копался вместе с ним, помогая отыскать искомое.

– Да нет, Владимир Николаевич, - у Миши всё отлегло от души, когда он поймал очередное подмигивание шефа и его ободряющую улыбку. Крупная мясистая лапа плавно взмыла к голове и приняла горизонтальное положение: - Убеждён что «наставник», как он сам себя называет, один из моих знакомых по карме. Именно это побудило его окончательно раскрыть все карты. Подтолкнуло к запоздалому раскаянию и сотрудничеству, на которое, я уверен, он пойдёт в скором времени. Как же иначе? Все отходные пути за ним сожжены. Он сам их сжёг по большому счёту. Сам… Повторюсь, что я искреннее убеждён в этом, - отрапортовал Миша, неожиданно скопировав голос шефа и даже его покашливания. – Если это необходимо, готов представить вам и руководству Центра письменные гарантии и рапорт о начале совместных действий, ибо Великое Время не терпит никаких отлагательств.