Проект Новороссия. История русской окраины

Смирнов Александр Сергеевич

Причем осознание этого решающего факта приходило к Сталину и его окружению прямо в ходе начавшейся коллективизации. Так, по плану первой пятилетки (1929–1932 гг.) не планировалось строительство Харьковского тракторного завода, но оно было начато в 1930 г. и в конце 1932 г. завод дал первые трактора.

Внедрение тракторов в сельхозпроизводство для развертывания коммунистического проекта было исключительно важно. Механизация посевных работ позволяла не только преодолеть скрытый саботаж колхозников, но и резко уменьшить количество лошадей, а значит, получить дополнительные зерновые ресурсы продовольственного зерна. Неудивительно, что трактора были сконцентрированы

в машинно-тракторных станциях (МТС), которые представляли собой отдельные производственные и политические подразделения. Будучи включены в структуру НКВД, МТС выполняли не только важные производственные, но и полицейские функции по надзору за колхозниками.

Насколько важна была роль МТС в процессе становления колхозного строя говорить тот факт, что уже в конце 1932 г. на Украине трактора обрабатывали половину посевных площадей.

Перефразируя известное выражение из истории английского «огораживания» XVI в., можно сказать, что на Украине «машины пожирали людей». Механизация сельскохозяйственных работ поистине давала возможность коммунистическому режиму особо не беспокоиться об умирающих от голода селянах. Когда Сталину доложили о страшном голоде на Украине, то он ответил: «Пусть дохнут». «Очищение» обрабатываемой земли от семейств земледельцев («раскулачивание») позволяло ускорить внедрение механизации. Причем первые опыты широкого внедрения тракторов были проведены еще в 1929–1930 гг. в совхозах на Кубани.

Однако полностью уничтожить семейные хозяйства было невозможно. К 1934 г. стало ясно, что только за счет колхозного производства (например, за счет трудодней) невозможно обеспечить даже нищенский прожиточный минимум колхозников. В результате стихийно воссоздавался редуцированный вариант семейного хозяйства в виде подсобных, приусадебных хозяйств колхозников. Эти хозяйства становились главным источником самообеспечения колхозников продовольствием. Они дополняли колхозное производство и велись за счет дополнительных, сверхнормативных трудовых усилий семей колхозников. Труд последних, таким образом, делился на почти бесплатный труд в колхозе и необходимый труд на своем приусадебном хозяйстве.

Коммунистический режим на протяжении всей своей последующей истории вынужден был мириться с таким положением, ибо в противном случае созданный путем жестоких репрессий колхозный строй не мог бы существовать.

Так что если оставаться на точке зрения объективной, то голодомор был, прежде всего, результатом экономической политики коммунистического режима по развертыванию индустриализации любой ценой. В том числе и за счет умерщвления миллионов людей вне конкретной зависимости от их национальности.

Приложение к главе XX

Коммунистический глобальный проект и голодомор 1932–1933 гг. как социоцид. Концептуальный взгляд

Обобщая изложенное, можно заключить, что раз голодомор 1932–1933 гг. стал едва ли не самым трагическим событием в многовековой истории Южной Руси и Украины, то и причины, его породившие, должны быть исследованы на самом высоком научном уровне. А этого нельзя сделать, если история Украины изначально создавалась и продолжает создаваться как идеология внутреннего пользования и орудие внешнеполитических демаршей и давления.

Невозможно также свести исследование столь трагических событий, оказавших огромное влияние на последующую историю, к примитивным схемам вроде «злочину Москвы» или «злочину катив» украинского народа Кагановича и Постышева. Естественно, что двое последних, выполняя указания большевистского

руководства и лично Сталина, совершили тяжкие преступления против человечности, но это никак не был геноцид. Тот же Каганович орудовал и на Северном Кавказе, пережившем не меньшую трагедию. Особенно это касается территорий, заселенных казаками.

Столь примитивные схемы нужны украинским историкам-идеологам для доказательства, пусть и косвенного, того, что голодомор был все же геноцидом. Ведь Каганович еврей, а Постышев русский. Именно эти две национальности наиболее удобно использовать в качестве обвиняемых в геноциде украинцев. Поразительно, но даже зловещая фигура Сталина, главного вдохновителя и организатора коллективизации и голодомора, уводится на задний план в украинской версии голодомора.

Причина проста: грузин Джугашвили, который и был главным организатором голодомора и палачом крестьян и казаков России, селян Украины, кочевников Казахстана и т. д., по причине своей национальности не подходит как орудие геноцида. Во-первых, Грузия маленькая и далеко, а других грузинов на Украине тогда не наблюдалось (Берия появился несколько позже). Во-вторых, со времени «оранжевой революции» Грузия стала, фактически, стратегическим партнером националистических кругов украинского политикума и парламента, а ее проамериканский президент Саакашвили — другом проамериканского президента Украины Ющенко.

Если следовать подобной логике, то оказывается, что обвинять в военном Октябрьском перевороте, уничтожившем русскую армию и государственность и приведшем к власти в России инородцев, русские должны украинцев. Действительно, Овсеенко, коварно назвавший себя псевдонимом «Антонов», непосредственно руководил большевистским переворотом, а Дыбенко и Крыленко в это время объявили себя командующими армией и флотом!

Но мы не можем опуститься до столь примитивной логики, которая только скрывает многогранную историческую истину.

Те же подозрения в идеологизации и политизации исторической науки вызывает попытка представить голодомор на Украине едва ли не главной трагедией XX в. Словно в этом кровавом столетии не было двух наиболее разрушительных войн в истории человечества, унесших, по самым скромным подсчетам, 70 млн. жизней. В том числе миллионы жизней малороссов, украинцев, русинов, то есть жизни людей южнорусских этносов, как бы они себя ни называли.

Словно в близких к голодомору 1933 г. условиях не вымерло в 1922 г. на Поволжье 5 млн. русских и людей других национальностей. А ведь в России у власти находилась партия во главе с псевдорусским Лениным, инородцами Троцким, Сталиным, Дзержинским и т. д. Так что голод 1922 г. также можно объявить геноцидом, организованным нерусскими против русских.

Иначе получается, что голодомор в России в 1922 г. это просто голод, а в 1933 г. на Украине геноцид! И это несмотря на то, что почти такой же страшный голод повторился в Поволжье, особенно в южном, и в 1933 г.

Более того, украинскими историками при активной поддержке националиста-президента, делаются попытки доказать, что даже холокост — классический и неоспоримый пример геноцида, наряду с резней армян в Турции в 1915 г., блекнет в сравнение с голодомором на Украине. Во всяком случае, называется цифра в 7 млн. умерших при голодоморе, тогда как жертвами холокоста считается 6 млн. евреев. Конечно, кощунственно спорить о количестве жертв, когда счет идет на миллионы жизней. Тем не менее, число жертв-украинцев голодомора вряд ли превышает 3 млн. Ведь на Украине на протяжении 1932–1933 гг. умерли и сотни тысяч русских, греков, евреев и людей других национальностей.