Проект «Нужные дети»
Шрифт:
— Что это у тебя? — тихо спросил я, указывая на отметку. — Наверное, какой–то центр?
Вепрь скосил на меня внимательный взгляд.
— Молодец, быстро соображаешь! Это, — он ткнул пальцем в звезду, — основная база Группы перспективных исследований. Там они готовят своих боевиков и отдыхают… после очередной порции звиздюлей, которых мы им накидываем регулярно.
— Тогда, по–моему, наиболее вероятные детские санатории психоневрологического профиля, которые могут использоваться в качестве временного пункта подготовки похищенных детей, это вон
— Ага! Возможно… А почему ты так думаешь?
— Близость к основной базе и удаленность от основных трасс…
— Угу, понял!
Вепрь оживился и принялся пробивать каждый из выбранных санаториев по базе Минздрава. Спустя еще пять минут мы с точностью до процента могли сказать: наиболее вероятным местопребыванием наших сибирских ребятишек является детский психоневрологический санаторий, расположенный на окраине деревни Лапшинка, южнее города Внуково.
— Качественная работа! — цокнул языком Соболь. — Можно брать тепленькими?
— Разбежался! — буркнул Вепрь. — Наше дело доложить… Белогор сам решит, что и когда.
Мы отправились в «директорский» кабинет, но Стас и Ракитин уже сами шли к нам ,и встреча произошла прямо в коридоре.
— Нашли? — спросил Белогор, словно копье метнул.
— Так точно! — влез я. — Как два пальца…
— Димыч, а тебя спрашивали? — нахмурился Олег.
— Он правильно сказал, — кивнул Вепрь. — Вместе мы это… В общем, в Лапшинке они, что возле Внуково. Может, конечно, еще Сосновка, но… до нее добираться — двадцать верст и все лесом. А эти ребята комфорт любят, дороги хорошие.
— Значит, Лапшинка… — Белогор несколько секунд помолчал, явно что–то взвешивая и просчитывая. — Добро, други! Сейчас едем в «Юность», там все и организуем. Ошибиться тут нельзя — второй попытки нам не дадут.
***
До центра «Юность мира» добрались без происшествий. Не знаю, как Олег, но я был восхищен и оригинальной идеей, и изяществом решения этого, без преувеличения, института будущего. Уже сидя в джипе, я принялся расспрашивать Стаса о центре, отмахиваясь от зудящего над ухом Ракитина, пытавшегося умерить мое любопытство. В конце концов он вывел меня из себя, и я обозвал его приматом в погонах. Олег обиделся, но я был слишком увлечен беседой с Белогором, чтобы подумать о своем поведении.
Волхв, видя мой неподдельный интерес к проблеме, охотно рассказал то, что знал о работе института, но любопытства моего так и удовлетворил. Под занавес он пообещал непременно познакомить меня с профессором Зухелем, главным специалистом в области психогенетики и ведущим ученым центра.
— Думаю, вы понравитесь друг другу, — с непонятной улыбкой сказал Стас.
Остаток пути, около сорока минут, мы проделали в молчании. Каждый был занят собственными мыслями, и все — одним: скорейшим вызволением похищенных ребятишек.
Уже выйдя из джипа перед крыльцом главного корпуса «Юности мира», я опомнился и придержал за локоть насупленного Ракитина.
— Прости, Олежек, я не хотел тебя обидеть. Нечаянно вырвалось…
— Да я не сержусь, — преувеличенно
— Олег, мне действительно жаль. Давай–ка лучше выкурим по мировой?
— Тогда из твоей пачки.
Я облегченно улыбнулся и протянул ему его же сигареты, которые успел выудить из кармана капитанской куртки, когда мы выходили из машины. Коробочка торчала так соблазнительно!..
— Вот же пройдоха! — крякнул Ракитин, и мы дружно расхохотались.
Белогор выполнил свое обещание. Едва мы прошли по просторному коридору, застеленному мягким покрытием, гасящим шаги, и поравнялись с большой стеклянной дверью с табличкой «Лаборатория психогенетики», как прямо на нас из–за двери вывалился маленький взлохмаченный мужчина, национальная принадлежность которого была ясно прописана у него на лице. Я сказал «вывалился», потому что мужчина вышел в коридор спиной вперед, будто активно пятясь от кого–то. При этом он держал в левой руке объемистую папку, а правой прижимал к уху мобильник. Нас мужчина заметил, лишь когда развернулся на сто восемьдесят градусов, намереваясь продолжить путь и буквально уткнувшись своим семитским носом в грудь Стаса.
— А–а, уважаемый волхв, — громким фальцетом воскликнул мужчина, — вы–то мне и нужны!
— Профессор, познакомьтесь с нашими нежданными союзниками и друзьями, — почти торжественно сказал Белогор. — Капитан криминальной милиции Олег Ракитин и журналист Дмитрий Котов.
— Очень рад! — продемонстрировал тот великолепные зубы. — Иннокентий Абрамович Зухель, к вашим услугам. А, извините, в каком плане вы наши союзники?
— Капитан и журналист прибыли из далекой Сибири… — Стас сделал приглашающий жест. — Все дальнейшие разговоры предлагаю продолжить в моем кабинете.
Однако долгой беседы не получилось. Едва мы расположились в светлом и уютном кабинете начальника охраны, как официально именовался здесь Белогор, по внутренней связи Стаса вызвал пост у центральных ворот, выходивших на трассу Горьковского шоссе.
— У нас гости, волхв!
— Кто там, Кречет?
— Две машины. Одна — с номерами безопасников!
— Сейчас буду. Не пропускайте их…
Белогор посмотрел на нас новым, каким–то хищным взглядом. Он буквально преобразился в одно мгновение. Только что перед нами сидел добродушный и чуточку лукавый гостеприимный хозяин, и вот уже из кресла поднялся собранный и стремительный воин, готовый к любым неожиданностям.
— Вам, други, лучше пока оставаться здесь, — жестко посоветовал, почти приказал он. — А вы, профессор, пройдите в свою лабораторию, и пусть все сотрудники на всякий случай тоже займут рабочие места.
— Федералы без нужды научные заведения не посещают, — понимающе хмыкнул Ракитин.
— Значит, появилась у них такая нужда, — констатировал Стас, направляясь к двери.
— Ничего, разберемся, — поддакнул я, тоже устремляясь к выходу.
— Я же сказал, оставайтесь в кабинете! — повернулся ко мне Белогор.