Профессионал
Шрифт:
Прицел был установлен на сто метров; для того чтобы пуля весом 45 гран, вылетающая с начальной скоростью 2400 футов в секунду, попала точно в цель, пришлось взять на два с половиной дюйма выше. Как только затихли отголоски выстрела, Мейсон перезарядил винтовку, оставил сумку в кустах и направился на противоположный берег вади.
Убитым оказался индус. Судя по всему, он приехал в «ниссане» вместе с остальными. Мейсон пожал плечами. Он отметил, что пуля попала на дюйм выше точки прицеливания. Она должна была войти в самое тонкое место черепа, в левую глазницу, а пробила толстую надбровную кость и вонзилась в головной мозг.
Пульс на сонной
Не зная, вооружены ли остальные, Мейсон решил не рисковать. Забросив за камень винтовку, из которой стрелял индус, он побежал на запад, подальше от дна вади, где могла проехать машина. Мейсон направлялся кружным путем на плато с отвалами земли из фаладжа, единственным укрытием в радиусе нескольких миль.
Вдогонку ему не прозвучали выстрелы, но он не оглядывался до тех пор, пока не достиг входа в шахту, откуда был вытащен чемодан. Там он обнаружил альпинистскую веревку, привязанную к вбитому в землю стальному колышку и уходящую вниз. Перед тем как нырнуть под землю, Мейсон обернулся и увидел далеко позади троих преследователей.
Система фаладжей, созданная в Персии в четвертом веке до нашей эры, две тысячи лет назад была принесена в Оман. Тех, кто копал подземные тоннели, называли искателями смерти, ибо многие из них погибали под завалами или от ядовитых газов. В основном это были молодые мужчины, ослепленные еще в детстве, благодаря чему у них развивалась поразительная способность высекать примитивными орудиями в сплошном камне прямые проходы, практически без уклона. Некоторые фаладжи уходили в глубину на сто пятьдесят метров и имели в длину свыше пятидесяти миль. Они накапливали воду под раскаленной пустыней, и живительной влаге не грозило испарение.
После изгнания персидских захватчиков прошли столетия, и многие фаладжи, в основном небольшие тоннели у давно обезлюдевших поселений, оказались заброшены. Мейсон не знал, как далеко сможет пройти по выбранному им каналу, однако сейчас несомненно гораздо безопаснее под землей, чем на поверхности.
Спустившись футов на восемнадцать, Мейсон достиг дна фаладжа, где возвышалась горка насыпавшейся сверху земли и валялся козий скелет. Диаметр шахты был достаточно мал, чтобы человек высокого роста смог выбраться из нее самостоятельно, без веревки. Мейсон предположил, что и остальные шахты окажутся не шире. Он направился на юг, зная, что по мере удаления от гор подземный канал начнет подниматься.
В нескольких местах своды обвалились, однако дорога вперед оставалась открыта. Мейсон знал, что в оманских фаладжах обитают различные виды ядовитых змей, но старался об этом не думать. Громкий крик или выстрел мог вызвать крупный обвал.
Возможно, его не будут преследовать. Оставив позади вторую вертикальную шахту, Мейсон задержался и напряг слух. Он мысленно выругался, услышав в тоннеле позади стук камней. Ускорив шаг, Мейсон вслепую выскочил туда, где пол тоннеля просел, и оказался по пояс в воде. Выбравшись из лужи и приближаясь к третьей шахте, он больно ударился головой о каменную стену.
Выругавшись вслух, Мейсон
Продолжая двигаться на юг, Мейсон во второй шахте наткнулся на груду осыпавшейся земли, которая помогла ему подняться в эту вертикальную трубу, вырытую человеком. Терпеливо прождав два часа, он медленно пополз вверх, упираясь спиной и руками в одну стенку шахты, а согнутыми ногами – в другую, и наконец выбрался на поверхность, запыхавшийся и перепачканный грязью.
Плато было пустым во всех направлениях, только на юге в полуденном зное высились перевернутые вверх ногами миражи. Мейсон осторожно вернулся к «датсуну», достал из кустов сумку, выбил ногой остатки лобового стекла и поехал к шоссе. «Ниссана» и след простыл. Остановившись в миле от Фанджи, Мейсон взял вторую сумку и спустился в вади. Тщательно вымывшись, он переоделся в льняные брюки и рубашку с короткими рукавами, обычный наряд европейца, не связанного с армией.
Из кармана грязных военных брюк Мейсон достал пустую гильзу от единственного сделанного выстрела и зарыл ее в земле. Закурив кубинскую сигару, он тщательно вычистил винтовку и посидел, наслаждаясь жизнью в целом и восхитительным зрелищем высоких гор на севере в частности.
Вернувшись в три часа дня в гостиницу, Мейсон позвонил в справочную. У старшего суперинтенданта авиации королевской полиции Омана Бейли были два телефонных номера. Записав оба, Мейсон сначала позвонил на домашний.
Ответил Саид, слуга-кашмирец, прилично говоривший по-английски. Извинившись, он сказал, что сахиба нет дома и до конца дня связаться с ним будет невозможно.
– Но это очень срочно.
– Сожалею, сэр.
– Вы не могли бы передать ему сообщение?
– С удовольствием, сэр. Я вас слушаю.
– Пожалуйста, передайте старшему суперинтенданту, чтобы он ни в коем случае не поднимался в воздух завтра утром. Больше того, чтобы он вообще не летал, пока не переговорит со мной на эту тему.
Мейсон продиктовал кашмирцу телефон гостиницы и добавочный код своего номера, но не стал называть свою фамилию.
Ему забронировали номер в «Маскатском заливе» как высокопоставленному сотруднику Министерства обороны. Прибыв в гостиницу, он сказал портье, что отдал паспорт в британское посольство для продления визы. Впоследствии щедрые чаевые за незначительные услуги помогли избежать напоминаний о паспорте. Мейсон зарегистрировался в гостинице под именем Д. Мессона и дал понять портье, что собирается пробыть здесь три недели.