Профессор по вызову
Шрифт:
Не заперто? Что за хрень…
Охваченная смятением, я сильнее толкнула дверь и тут же — даже раньше, чем хоть что-то разобрала в неярко-освещенном номере — услышала — стоны! Хриплые, прерывающиеся на звуки поцелуев, жаркие и бесстыдные стоны — мужские и женские!
Пошатнувшись, в ожидании страшного, я схватилась за косяк двери. Неужели я не успела? Неужели, теперь на моей совести будет лежать чье-то изнасилование?!
Зажмурившись на мгновение, я попыталась успокоить судорожную дрожь, охватившую ноги и руки. Это ты… ты виновата, Птичкина… Ты и твой эгоизм… И больше никто. А теперь возьми себя в руки,
— О да… Трахни меня, Аслан! Трахни сильнее… О, вот так! Ооо…
От пронзительного, почти на уровне ультразвука визга, у меня слегка заложило уши. А глаза, наоборот, широко распахнулись, вбирая раскинувшуюся на кровати сцену безудержной страсти. Никто не был связан, никто не мычал «отпусти» сквозь заткнувший рот кляп.
Наоборот — все были свободны, раздеты и вполне себе раскованы. И нет — это не Аслан трахал Белову, как она требовала в своих визгливых стонах и криках, а как раз наоборот — она его. Вскарабкавшись на кудрявого проститута сверху и прыгая на его хорошо видном с моего ракурса, темно-бордовом члене.
В первое мгновение, осознав, что всё это происходит в реальности, а не у меня в воспаленном воображении, я рванула было обратно — в коридор. Благо меня никто не успел заметить.
Но уже во второе мгновение, я сообразила кое-что другое. А что если попробовать бороться с компроматом против Багинского… другим компроматом. Не менее действенным, учитывая, что в приложении к аудио у меня может быть еще и… видео!
Звуки за моей спиной становились всё интенсивнее и громче, визги всё чаще, и я поняла, что, если не решусь действовать, так или иначе всё это закончится — либо оргазмом Беловой, либо жалобой соседей на шум и вызовом охраны. А может, и тем и другим одновременно.
В любом случае, действовать надо быстро. И тихо.
Бросив сумку на пол, я на секунду присела на корточки, вытащила со дна телефон и разблокировала его, надеясь, что Багинский не позвонит мне в ближайшие несколько минут.
Настроила камеру на видео, подняла с ним руку и, всё так же бесшумно, скользнула обратно в номер, плотно прикрывая за собой дверь и становясь в тени висящей рядом с дверью одеждой. Одновременно с этим прикрыла свободной рукой глаза, чтобы смотреть сквозь пальцы, имея возможность в любой момент сжать их, если станет совсем противно. И так непонятно, как всё это потом «развидеть».
Глава 32
В камеру телефона я глянула всего один раз — убедиться, что направила ее на нужную точку в пространстве. А точнее — на самую середину огромной, двуспальной кровати, чуть выше волосатых мужских ног, ритмично вздрагивающие от прыжков скачующей на них женской задницы. Тут же снова прикрыла глаза и целую минуту кусала губы, чтобы не заржать — до того живописно стонала Белова.
Нет ну кто бы мог подумать, что так все получится? Это надо же… О вкусах не спорят, конечно, но вот так с налету схватить этого медвежонка и завалить его в постель? Нет, наш Печкин, конечно, подыгрывал и, собственно, для этого и явился, честно отрабатывая заплаченные мной сто пятьдесят долларов. Да и вообще, я его только со слов Багинского и знаю, может, он на самом деле красавчик…
Особенно громкий, мужской стон заставил меня вздрогнуть и открыть глаза, и я уставилась в пухлое,
Внезапно опомнившись, «евнух» закрыл рот и похлопал разошедшуюся Белову по заднице.
— Эй, крошка… там… к тебе подруга пришла… которая по шибару…
Белова обернулась так резко, что похоже, выкрутила своему медвежонку член — судя по его болезненному окрику. Глаза ее полезли на лоб при виде меня.
— Птичкина… ты… ты что здесь… я же сказала, чтобы ноги твоей больше не было… Что это у тебя? Ты что… записываешь нас?!
Не выдерживая больше, я съехала по стене на пол, давясь истерическим хохотом. И тем не менее, помня, зачем я здесь, смогла кое-как овладеть телефоном и быстренько закончила запись и послала файл к себе на другую почту.
И очень вовремя — сообразив, что я задумала, голая Белова бросилась ко мне. Путаясь в простынях, свалилась с кровати, зарычала от злости и поползла на меня, протягивая руку к телефону, похожая на лохматое, красное чудовище из фильмов ужасов.
Это было настолько дико и неожиданно, что я совершенно оторопела. Будто примороженная сидела, вжавшись в стену и смотрела, как она выхватывает из моей руки телефон, что-то на нем делает, беспорядочно тыркая пальцами…
Опомнилась, только когда она, злобно шипя, задрала руку с телефоном, явно готовясь засветить им в стену.
— Стоп! — ринулась вперед, повалила ее и выхватила телефон. — Это тебе не поможет… Файл ушел туда, где ты его не найдешь, Белова… Фух…
Тяжело дыша, оттолкнулась от нее, стараясь не коснуться какой-нибудь сиськи, проверила на всякий случай не сотворила ли она что-нибудь с моим телефоном… Нет, слава богу, хоть и был несколько минут в ее руках разблокированный. И файл успел уйти, пока она ползла ко мне в простыне с вытянутой рукой, словно зомби или какая-нибудь ожившая мумия.
— Это у вас игры такие?
Я подскочила, уставившись на прикрытого исключительно собственной шерстью, всё ещё возлежащего на простынях Аслана. Господи… что она в нем нашла?!
— Ага, игры… — пробормотала, отводя взгляд от уже опавшего, скрюченного члена.
— Понятно… — равнодушно пожал плечами проститут, тяжело слез с кровати и без всякого сожаления перешагнул через поверженную Белову. — Я мигом, дамы… Таблеточку приму, а то меня на двоих не хватит.
И скрылся в ванной комнате номера.
— Сука… — тихо зашипела Белова, побелевшими пальцами впиваясь в ворс ковра. — Какая же ты сука…
— Не сучее тебя! — парировала я, засовывая телефон в задний карман. — Надеюсь, ты понимаешь, что запись мою можешь теперь в унитаз спустить? Если, конечно, не хочешь, чтобы вся страна твою жопу, нанизывающуюся на член, увидела… Ну, и это… — я повысила голос до визгливости и завыла, — «Аслан… ооо… трахни меня… сильнее… о да… вот так… еще…»
Увлекшись как можно более достоверным изображением Беловой в страсти, я допустила роковую ошибку. Расслабилась, упиваясь собственной победой. Потеряла бдительность рядом настоящей, прожженной хищницей, которая всё это время, даже будучи поверженной, лежа на полу, вероятно, соображала, как ей мне отомстить и отыграть собственное поражение.