Профессор Жупанский

Дереч Дмитрий Григорьевич

Аплодисменты заглушили последние слова оратора. Даже Злогий захлопал в ладоши: не мог не аплодировать, чтобы не вызвать подозрения. Украдкой посматривал на Ласточкина, который, как и все в зале, горячо аплодировал Галану.

Злогий с трудом отрывал ладонь от ладони, чувствуя, что силы ему изменяют, что лицо его бледнеет.

— Вам плохо? — обеспокоенно спросил Ласточкин.

— Что-то закружилась голова, — слабо прошептал Злогий. — Я, наверное, выйду.

— Может, проводить вас?

— У меня тут поблизости живет знакомый

аптекарь, я зайду к нему, выпью валерьянки, и все пройдет. Со мной так частенько бывает. Знаете, война, контузия, да и всякие другие невзгоды дают о себе знать.

Ласточкин закивал ему в знак сочувствия, зачем-то потер рукой об руку, будто сожалея, что не может помочь больному. На его худощавом лице с маленьким, чуточку вздернутым носом, отразилось волнение. Роздум встал. Токарь в тот же миг предупредительно открыл дверь, проводил его в вестибюль.

— Ну так как? Может, все-таки помочь вам?

— Нет, нет, мне лучше! Просто сердце требует свежего воздуха. Прошу вас, не беспокойтесь. Я очень благодарен вам за внимание...

«Больной» низко поклонился Ласточкину, вышел на улицу. Токарь стоял у дверей, смотрел ему вслед — хотел убедиться, дойдет ли Роздум без посторонней помощи до знакомого аптекаря. К его удивлению, больной довольно быстро свернул за угол дома. «Значит, ему стало лучше», — с облегчением подумал Ласточкин, возвращаясь в зал.

Облегчение почувствовал и Злогий, избавившись от неожиданного попутчика. Будто камень с плеч свалился. Теперь можно было уже свободно подумать о неотложных делах. Прежде всего необходимо решить, как обвести Жупанского вокруг пальца, чтобы авторитет этого старого ученого послужил святому делу борьбы с большевизмом. Главное, раздобыть какую-нибудь рукопись профессора, переслать ее тотчас же, чтобы напечатали, а потом подняли шумиху. Господин полковник был бы очень доволен подобной акцией. Но как достать рукопись? Каким образом? Может, позвонить старику, напомнить об Олексе Деркаче? Так он, наверное, и сделает: сначала зайдет в аптеку, попросит пана Яська сделать привычный укол — ввести очередную дозу морфия, а потом позвонит на квартиру профессора.

«Надо как можно скорее покончить с этим делом. А потом... Потом необходимо любой ценой ликвидировать Галана!»

Приблизившись к аптеке, постояв у витрины, осмотрелся по сторонам. Людей в аптеке мало, значит, можно войти.

Через полчаса Злогий прогуливался по боковой аллее парка и внимательно наблюдал за домом, в котором жил профессор Жупанский. Пока все шло хорошо, намного лучше, чем можно было ожидать. Старик пригласил его к себе, сказал, что с удовольствием встретится с бывшим своим студентом. Единственной помехой для такой встречи может быть дочь профессора. Надо же было ему так неосторожно познакомиться тогда с молодой Жупанской! А все из-за олуха Кошевского.

Холодный ветер пронизывал до костей. Особенно коченели ноги, а из дома никто не выходил. А что, если подняться на второй этаж, послушать,

что происходит на квартире старика? Дома ли его дочь? Как правило, в такие часы она сидит в библиотеке. Но ведь все может быть!

Снова ходил по заснеженной аллее, наблюдал за окнами. Светятся, но за ними — ни малейшего движения. Так, того и гляди, простудишься в ожидании.

«Действительно, нужно войти в подъезд, послушать, не обнаружит ли себя как-нибудь дочь. А если кто-нибудь увидит, скажу: ищу квартиру доцента Максимовича. И все будет в порядке. В крайнем случае, можно будет даже позвонить Максимовичу, спросить, не согласится ли он дать консультации по эксплуатации турбин».

Легенда понравилась, и Злогий, выйдя из парка, направился к серому с широкими окнами дому. План у него был четкий: еще раз передать привет от профессора Старенького, сказать несколько слов о Канаде, рассказать о своих заокеанских скитаниях, потом осторожно поинтересоваться новостями, судьбой очерков Жупанского о Галиции и вообще его последними работами. Вот, собственно, и весь разговор. А потом присмотреться и либо выманить у старика, либо попросту выкрасть какую-нибудь рукопись, либо, по крайней мере, раздобыть копию через сговорчивых машинисток. Главное — не встретиться с дочерью профессора!

С небрежным видом городского старожила, для которого на свете не существует никаких чудес, поднимался на второй этаж. Именно в эту минуту из своей квартиры вышла Галинка. Злогий остановился, изобразил на лице как можно более приветливую улыбку. Он умел делать это в совершенстве, у него был большой опыт...

В глазах девушки сверкнуло отчетливое удивление или страх. На улыбку она не ответила совсем и весьма неохотно кивнула в ответ на его галантное приветствие. Стояла в нерешительности, а бледность ее лица была заметна даже при коридорном освещении.

«А она испугалась. Неужели подозревает? Тогда, в ресторане, все время молчала и присматривалась. Теперь снова».

Однако Галинка Жупанская была всего лишь неопытной овечкой, столкнувшейся с матерым волком.

— Вы, наверное, живете в этом доме? Не правда ли?

Галина молча кивнула.

— Тогда вы мне поможете, — с вежливо-независимым видом продолжал Злогий.

Галинка и на этот раз не ответила. Все ее внимание, наверное, концентрировалось во взгляде, и вообще девушка выглядела собранной, чем-то похожей на сжатую пружину.

— Я ищу доцента Максимовича, преподавателя политехнического института. Он электрик по специальности, а нам...

Говорил неторопливо, наблюдал, какое впечатление производят его слова. В самом деле, перемена просто внезапно отразилась на впечатлительной натуре. Глаза Галинки посветлели, испуг и неприязнь, которые нетрудно было заметить в первые минуты их встречи, исчезли.

— Доцент Максимович живет на третьем этаже. Но не знаю, увидите ли вы его сейчас, — из института он возвращается значительно позже.