Прогрессоры

Михайловский А.

Завинтив в стену последний саморез и щелкнув автоматом Сергей Петрович прошел в сушилку и уже при включенном свете обошел все помещение. Кан уже ощутимо нагрелся и источал знойное тепло. Нигде ничего не коптило и угаром в помещении для сушки дерева не пахло совершено. Можно было принимать объект в пробную эксплуатацию.

Но прежде чем укладывать доски и брусья на стеллажи необходимо было предпринять еще кое-какие действия. Для того чтобы доски и брус при быстрой сушке не растрескивались на концах их торцы смазывают каким-нибудь не пропускающим воду составом, обычно густой масляной или нитрокраской. Делается это потому, что в противном случае с открытых концов древесных волокон вода будет испаряться быстрее чем с поверхности древесины, что вызовет неравномерную сушку пиломатериала и его растрескивание.

Первоначально Сергей Петрович планировал использовать для этой цели смолье, но до него, как известно, развитие их производства еще не дошло. Заменой смолья должна была стать мастика из сухой глины и жира, которую надо было еще приготовить, а жир для нее выпросить у Марины Витальевны.

Распорядившись поддерживать в очаге совсем небольшой огонь, Сергей Петрович направился в береговой лагерь за жиром. Марина Витальевна, как ни странно возражать не стала и нехотя выдала трехлитровую банку со свинячьим смальцем. Дальне надо было растопить этот смалец и растереть его с вдвое большим количеством сухой глины, доведя консистенцию продукта до состояния густой липкой замазки, не пропускающей воду и воздух.

Растирал Сергей Петрович сам, благо делать это надо было не руками, а специальной насадкой на дрель, превращающей ее в импровизированный миксер. Поставив ведро с половиной смальца на замковый камень очага, Сергей Петрович сперва растопил жир, а потом, сказав Алохэ-Анне потихоньку подсыпать растертую в порошок сухую глину, начал взбивать дрелью получающуюся смесь. Как только масса в ведре стала достаточно густой, он прекратил это занятие и объявил аврал по укладке первого стеллажа. Дело это было тоже не простым. В нижние ряды шли доски сечением тридцать на пять, или их уже правильнее называть брусьями, каждый из которых весил около восьмидесяти килограмм. После промазки торцов, порученной Алохэ-Анне, эти брусья надо было завести в стеллаж и аккуратно уложить, выверяя вертикальные зазоры обрезком дюймовой доски. Потом, когда слой был заполнен, следовало уложить поверх него горизонтальные тоже дюймовые прокладки и после чего продолжить все снова.

И все это приходилось делать где то при температуре в плюс пятьдесят градусов Цельсия уже установившейся в сушилке. Конечно по уму, очаг стоило бы загасить, конструкции дать остыть и лишь потом приниматься за укладку, но Сергей Петрович не хотел терять на это целый день. Поэтому и ему и работавшим внутри трем полуафриканкам, пришлось, простите, раздеваться до трусов. А иначе одежда тут же становится мокрой и начитает противно хлюпать. Женщины старались во всю, как в смысле работы, так и в смысле желания привлечь к себе мужское внимание шамана Петровича. То боком прижмется такая смуглая красавица, то грудью ненароком заденет, проходя мимо, то нагнется, укладывая брус в стеллаж, да так, что от этого зрелища у нормального половозрелого мужика захватывает дух, пусть даже он уже и трижды женат.

Да и взрослыми женщинами эти полуафриканки могли считаться только по местным меркам, а с точки зрения Сергея Петровича они были девчонки девчонками по семнадцать-восемнадцать лет. Двадцатипятилетняя Алохэ-Анна считалась тут у них чуть ли не старухой. И в благополучных кланах мало кто доживал до тридцати, а сорок лет считалось чуть ли не предельным возрастом. Марина Витальевна объясняла что все это от тяжелых условий жизни: неправильного питания наполовину прожаренным мясом, перемежающегося с длительными голодовками, антисанитарии, холода, сквозняков и дымной атмосферы в примитивных жилищах зимой. Устранив эти причины можно рассчитывать, что даже без антибиотиков и прочих высоких технологий продолжительность жизни вырастет как минимум вдвое и все эти женщины, принятые в клан Прогрессоров, имеют все шансы дожить лет до пятидесяти, а уж до сорока точно и что она, Марина Витальевна, приложит к этому все свои силы.

Но, как бы то ни было, эротическое шоу в сушилке продолжалось и от дурных мыслей Сергея Петровича спасала только сосредоточенность на работе. Укладка стеллажа дело ответственное, как ты его уложишь так это дерево и будет сохнуть. Не время сейчас было для интима и не место, как бы этого кому не хотелось. А хотелось женщинам очень сильно. Ведь у них перед глазами был пример пяти их товарок уже получивших желаемое и

переселившихся из казармы в семьи. Их подробные рассказы об ночных особенностях семейной жизни, ведь вода в попе у баб не держалась абсолютно, вызывали у остальных полуафриканок состояние жгучего нетерпения, вот и выплясывали сейчас перед Сергеем Петровичем эти трое как могли. И не сказать чтобы совсем напрасно. Одну из них, самую старшую, Сергей Петрович себе приметил. Но не сейчас, нет-нет. Следующая брачная церемония была им уже приурочена к торжественной сдаче в эксплуатацию семейного общежития, ибо по еще одному дополнительному человеку в их шалаши-вигвамы просто не влезет. Случиться это событие должно было дней через десять, а пока пусть терпят.

Закончив укладку в стеллажи бруса, Сергей Петрович обнаружил, что почти одновременно кончились уже разведенная мастика и место в стеллажах, а время уже подошло к обеду. Собрав в охапку свою одежду и полюбовавшись с торца на два аккуратно сложенных штабеля, Сергей Петрович вышел из сушилки и закрыл за собой двери на защелку. Процесс пошел. Весь будущий каркас Большого дома был уже в процессе интенсивной сушки, а освободившееся под временным навесом место можно было заполнять будущей половой доской, и поперечными перемычками дюймовой толщины, которых тоже понадобится немало.

Запретив разгоряченным полуафриканкам обливаться холодной водой, а то еще простынут ненароком, Сергей Петрович не спеша оделся и пошел посмотреть как там дела у Валеры. А у того тоже все было прекрасно. В работе была уже последняя четвертая дверь общежития. Еще немного и с этим тоже будет все. Можно было уже идти обедать.

С дверями в комнаты Сергей Петрович решил не морочиться, а просто повесить в дверных проемах занавесы из шкур, если понадобится, то на следующий год они тут все поменяют уже с применением хорошо просушенного дерева и собственного метала.

После обеда Сергей Петрович сперва прогулялся к Антону Игоревичу, посмотреть как там у него работа над новой печью, а потом собирался заняться распиливанием бревен на каркасный брус и доску для керамического цеха. Дело тоже нужное и очень важное.

У Антона Игоревича дела пока шли не шатко не валко - из прошедшего вчера обжиг кварцевого кирпича девочки смогли выложить только три венца фундамента и пол и сейчас занимались помощью в штамповке сырца. Жженый красный кирпич сегодняшнего выхода лежал аккуратным штабелем и ждал своего часа. Завтра сразу из двух печей выйдут тысяча двести штук кварцевых кирпичей и вот тогда начнется настоящая работа.

Антон Игоревич показал Сергею Петровичу место выбранное им под цех, на расстоянии шести метров от склада сырца. Кустарник там был уже сведен, земля выровнена, оставалось только высверлить скважины под столбы. Сергей Петрович сказал, чтобы Антон Игоревич не сомневался и начинал сверлить - завтра с утра Валера снова будет в его полном распоряжении. Ковать железо надо пока не каплет с неба, потом уже будет поздно.

Вернувшись к Себе Сергей Петрович тут же погрузился в работу, а чуть погодя к нему присоединился и закончивший с последней дверью Валера. Как только у Сергея Петровича из-под пильного станка выходил очередной брус, Валера тут же делал на нем разметку и прорезал фрезером пазы для перемычек и поперечных балок. Дело привычное, рука уже набита. Завтра на стройплощадке работа пойдет вдвое быстрее.

Управившись с этим делом Сергей Петрович начал решать с Алохэ-Анной вопрос ночных дежурств для поддержания огня в очаге сушилки. При этом выяснилось, что женщины и девочки во первых банально боятся выходить ночью на улицу и в туалет ночью ходят минимум вчетвером впятером, и во вторых, что непонятно как отмерять время дежурств. Часов у них нет, а если бы даже и были, то они совершенно не умеют ими пользоваться. Но и решение этого вопроса вскоре было найдено. Договорились так - трое ночных дежурных будут ночевать прямо в сушилке у очага, благодаря которому там вполне тепло, а дрова в очаг будут подбрасывать по очереди. Прогорела пятая партия дров, а до пяти здесь умеют считать все, значит пора будить сменщицу и ложиться на ее место спать. Сергей Петрович в свою очередь должен соорудить для дежурных на скорую руку какой-никакой топчан, ибо на земле, даже прогретой, женщины уже спать не хотят, так как привыкли к лучшему.