Прогулка заграницей

Твен Марк

Онъ могъ бы ухать къ себ на родину и сдлаться однимъ изъ самыхъ богатыхъ людей своего времени, причемъ прошли бы года, прежде чмъ покража открылась бы, но онъ былъ тоже человкъ; ему надоло наслаждаться видомъ сокровищъ одному, и онъ ршилъ подыскать себ товарища, съ которымъ бы можно было раздлить свои восторги. И вотъ, взявъ страшную клятву съ одного кандіотскаго дворянина, по имени Кріони, онъ пригласилъ его въ свое жилище и показалъ ему свое сокровище. Но въ лиц своего пріятеля онъ замтилъ такое выраженіе, которое возбудило въ немъ опасенія, и если бы Кріони не поспшилъ объяснить, что измненіе его лица произошло вслдствіе величайшаго удивленія и радости, то онъ не поколебался бы вонзить въ его грудь свой кинжалъ. Стаммэто подарилъ Кріони

одну изъ лучшихъ государственныхъ драгоцнностей: громадный карбункулъ, который впослдствіи украшалъ парадную шапку герцога. Затмъ пріятели разстались; Кріони тотчасъ же пошелъ во дворецъ и разсказалъ о преступленіи, при чемъ карбункулъ послужилъ ему доказательствомъ правдивости. Стаммэто арестовали, предали суду и осудили съ быстротой, свойственной венеціанскому правосудію прежняго времени. Онъ былъ повшенъ между двумя большими колоннами Піаццы, при чемъ веревка, на которой его повсили, была позолочена, вроятно, въ вид намека на любовь къ золоту, изъ-за которой онъ потерялъ жизнь, Онъ даже не усплъ воспользоваться своей добычей, которая была найдена совершенно въ цлости.

Въ Венеціи мы пользовались роскошью, чрезвычайно рдко выпадавшею на нашу долю во время путешествія нашего по континенту — я хочу сказать, что въ Венеціи мы пользовались домашнимъ обдомъ въ частномъ семейств. Если бы въ Европ всегда можно бы было устраиваться подобнымъ образомъ, то путешествіе по ней много бы выиграло въ привлекательности. Теперь же приходится, конечно, останавливаться въ гостинницахъ, что крайне непріятно. Человкъ, привыкшій къ американской пищ и американской домашней кухн, если и не умретъ въ Европ отъ голода, то во всякомъ случа будетъ медленно чахнуть и въ конц концовъ все-таки умретъ отъ истощенія. Прежде всего ему приходится начинать свой день безъ привычнаго утренняго завтрака. Это составляетъ такое серьезное лишеніе, что онъ будетъ страдать очень долго. Онъ будетъ стараться устроить себ что-нибудь такое, что бы замнило ему нашъ ранній завтракъ, но все это будетъ безцвтно, слабо и неудовлетворительно; того, къ чему онъ привыкъ, здсь не купишь ни за какія деньги.

Разберемъ этотъ вопросъ подробне: обыкновенный, простой американскій завтракъ состоитъ изъ кофе и бифштекса; въ Европ же кофе вещь совершенно неизвстная; правда, вы здсь достанете то, что въ европейскихъ гостинницахъ извстно подъ именемъ кофе, но напитокъ этотъ столько же напоминаетъ настоящій кофе, сколько лицемрный святоша напоминаетъ настоящаго святого. Это такая же противная, безвкусная, выдохшаяся бурда, какъ и та, которая подается въ американскихъ гостинницахъ. Молоко, съ которымъ эту бурду пьютъ, относится къ тому сорту, который во Франціи называется «христіанскимъ», т. е. такимъ молокомъ, которое употребляется при крещеніи.

Проживъ въ Европ нсколько мсяцевъ и видя постоянно передъ собою этотъ «кофе», начинаешь забывать о настоящемъ, душистомъ домашнемъ кофе съ толстымъ слоемъ желтыхъ пнокъ на его поверхности и въ конц концовъ приходишь къ заключенію, что напитокъ этотъ никогда даже и не существовалъ въ дйствительноcти, и есть не боле, какъ плодъ разыгравшейся фантазіи.

Затмъ возьмемъ европейскій хлбъ, который, правда, довольно хорошъ на видъ, но вязокъ и невкусенъ; и при томъ ни малйшей перемны въ его вкус: постоянно одна и та же безвкусная, противная масса.

Затмъ, масло — такая же безвкусная вещь, какъ и хлбъ — ни крошки соли, и сдлано Богъ знаетъ какъ.

Бифштексъ. Есть въ Европ и бифштексы, но приготовлять ихъ здсь не умютъ. Не только приготовлять, но даже разрзать, какъ слдуетъ. Его подаютъ на столъ на маленькомъ оловянномъ блюд, обложивъ кругомъ прожареннымъ въ жир картофелемъ. Размрами: толщиною и формою бифштексъ этотъ напоминаетъ кисть человческой руки съ отрзанными пальцами, онъ и пережаренъ и подсушенъ, не иметъ никакого вкуса и не возбуждаетъ въ васъ ни малйшаго восторга.

Представьте себ, что въ то время, когда несчастный изгнанникъ сидитъ за столомъ и смотритъ печально на подобную

пародію на бифштексъ, какой-нибудь добрый геній, внезапно спустившись на землю, поставилъ бы предъ нимъ хорошій, добрый кусокъ мяса, дюйма въ полтора толщиною, горячій и брыжжущій масломъ; бифштексъ, посыпанный душистымъ перцемъ, сдобренный крошечкой растопленнаго масла безукоризненной чистоты и свжести; изъ мяса идетъ сокъ и мшается съ подливкой, въ которой плаваютъ цлые архипелаги грибовъ; представьте себ, что два или три акра нжнаго желтаго жира окружаютъ квадратную милю такого бифштекса, что изъ мяса торчитъ еще длинная блая кость, отдляющая филейную часть; наконецъ, представьте, что геній прибавилъ сюда большую чашку домашняго американскаго кофе со сливками и густыми пнками, немного настоящаго масла, твердаго, желтаго и свжаго, нсколько горячихъ, дымящихся бисквитовъ, тарелку горячаго каравая изъ гречихи, облитаго прозрачнымъ сиропомъ — хватитъ ли словъ, чтобы описать восторгъ и благодарность этого изгнанника?

Европейскій обдъ нсколько лучше европейскаго завтрака, но и въ немъ можно найти не мало несовершенствъ, и онъ не въ состояніи удовлетворить человка. Вы явились къ столу голодные и съ жадностью принимаетесь за супъ, онъ вамъ не нравится, хотя причину этого вы, быть можетъ, указать и не въ состояніи; вы принимаетесь за второе блюдо, положимъ, рыбу, пробуете и остаетесь недовольны; вы думаете, что, быть можетъ, третье блюдо дастъ вамъ возможность какъ слдуетъ утолить голодъ, берете его, но увы, и въ немъ есть что-то такое, что васъ отталкиваетъ. И вотъ, вы переходите отъ одного блюда къ другому, какъ мальчикъ за мотылькомъ, недающимся ему въ руки; въ конц-концовъ вы достигаете такого же результата, какъ и этотъ мальчикъ: желудокъ вашъ полонъ, но печально протестуетъ; мальчикъ набгался, натшился въ волю, но мотылька все-таки не поймалъ. Встрчаются въ Америк люди, которые будутъ говорить вамъ про себя, что они вставали изъ-за европейскаго табль-дота вполн удовлетворенными, но не слдуетъ упускать изъ виду и того обстоятельства, что вдь и въ Америк найдется не мало лгуновъ.

Количество блюдъ вполн достаточно, но вс он какія-то безцвтныя, приготовлены какъ-то на одинъ ладъ и похожи одно на другое. Быть можетъ, если бы жаркое подавалось на столъ однимъ кускомъ и разрзывалось бы на глазахъ вашихъ, то это придало бы ему соблазнительности и возбудило бы вашъ аппетитъ, но, къ сожалнію, и это здсь не принято; жаркое подается уже разрзаннымъ на маленькіе ломтики, и вы остаетесь совершенно къ нему равнодушнымъ и холоднымъ. А толстый, жирный жареный голубь, лежащій на спин и вытянувшій вверхъ свои ножки, въ то время какъ обильный сокъ струится изъ его жирнаго тла… но, нтъ, я лучше замолчу, такъ какъ здсь и этого не умютъ готовить. Здсь не умютъ даже зажарить какъ слдуетъ цыпленка, котораго они къ тому же разрубаютъ на части топоромъ.

Вотъ обычное лтнее меню за здшнимъ табль-дотомъ:

Супъ (безвкусный).

Рыба — камбала, лососина — довольно сносно приготовленная.

Жаркое — баранина или говядина — безвкусно; къ нему немного прошлогодняго картофеля.

Пате или другое подобное же блюдо, въ которомъ хорошаго одно только названіе.

Овощи — по большей части или безвкусная чечевица или бобы, или же весьма посредственная спаржа.

Жареные цыплята, по вкусу напоминающіе скоре тряпку.

Салатъ — посредственный.

Затмъ весьма непрезентабельныя по виду клубника или вишни.

Изрдка подаются свжіе абрикосы и фиги, но по своей рдкости они не играютъ большой роли.

Виноградъ большею частью весьма хорошъ, а иногда, вроятно по ошибк, можно получить и довольно сносные персики.

Уклоненія отъ приведеннаго здсь меню очень незначительны, да и т боле кажущіяся, нежели дйствительныя, Проведя здсь четыре недли, вы легко замчаете, что на третьей недл вамъ подаютъ то, что было на первой, а на четвертой — бывшее на второй. Три или четыре мсяца такого утомительнаго однообразія могутъ убить самый лучшій аппетитъ.