Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!
Шрифт:
Что у захватчиков шло первым номером, а что вторым — тогда такие тонкости от меня были далеки. Знания пришли после того, как отработал сорок пять лет на "советском" производстве.
"Загнивающие" граждане с Запада на первое место во все времена ставили способности человека, но никак не "партейные". Это была и остаётся единственная и основная особенность Запада, коя при их длительном "загнивании" не позволила "сгнить" им окончательно.
Мы — нет, мы другие, мы отличаемся от немцев: я мог быть абсолютным дураком и никчемностью, но если был "всем сердцем предам идеям партии в деле построения коммунизма", если у меня получалось
Немецкая мораль 42 года не изменилась и до сего дня: "твои способности — это "юубер ales"! Во все времена ты обязан хорошо работать! С чего бы немцам менять устои? У нас другие стандарты, у нас преданность хозяину всегда ценилась дороже, чем способности.
Прекрасные времена! Сегодня мы с бесом можем делать сравнения и задаваться вопросами: кем были те немцы, что работали на "советских оккупантов" после 45 года? И если "да", то в каких "ролях"? Хотя бы один немец работал в "группе советских войск", что торчала в Германии? — для спокойного окончания дней своих, хочется пообщаться, хотя бы с одним коллаборационистом из немцев! Отец работал на немцев два года, и если всего один немец, кто точно так же, или лучше, потом работал "на захватчиков с востока" — умру спокойно: общий "счёт дружеского матча" будет 1:1! В нашей вечной борьбе с немцами в итоге никто, никому и ничего не должен!
Вот она, явная польза отцовой работы на железной дороге в "стране советов"! Вот куда повернула своевременная отцова измена "городскому электрическому транспорту — трамваю"! Если бы он не приобрёл навыки работы на железной дороге в Сибири, то взяли бы его враги на работу? Nein! — и отцово грехопадение не состоялось бы.
Стоит изложить подробности об отцовой работе на железной дороге в прошлом, в советском прошлом, довоенном. Начну "издалека":
Старшая сестра появилась на свет, когда в Америке закончилась великая депрессия, а в Германии к власти ещё не пришёл фюрер. В стране "победившего пролетариата", "не щадя живота своего", все и всё, что требовалось поднять — поднимали. Поэтому те времена и до сего времени в Истории называются "временами подъёма". "Подъёмы" были трудные, жуткие с не мерянными смертями самих "поднимателей". Отцовского заработка на содержание жены и ребёнка от вождения городского электрического транспорта катастрофически не хватало:
— А тогда на железной дороге даже пайки мясные давали! — мать вступает в повествование, её голос. Мясные пайки перевесили, и отец совершил первую измену "святому делу вождения городского электрического транспорта": "подался" на железную дорогу. А как иначе, если не "изменой", назвать перемену места работы!? Родитель был первым "из славной когорты летунов", которая только зарождалась в стране советов. Полную силу "крыльев" "летуны" "советского союза" обрели после "окончательной победы социализма". Тема постоянного удивления: событие есть, а названия ему мы не знаем! Это о "летунах".
И опять "советская власть + электрификация" допустила ошибку: почему бы тех, кто менял рабочее место в поисках сносного заработка, не объявить "врагами народа"!? Чего было мелочиться!? Дело знакомое, привычное? Так нет, эта "объёмная" дура вместо страшного клейма "предатель"
Доприменялась: трудящиеся, без подсказок из-за кордона, вполне самостоятельно пришли к выводу, что "закон о труде — "муде", а вот оплата труда — это "да"! Ну, что с ними поделать, с этими "трудящимися страны советов"! Им говорят одно, а они думают о другом!
Мы всегда жили под лозунгами, разными лозунгами и во множестве. Настоящую жизнь нам заменяли лозунги. На те времена, когда отец совершил первую измену "любимой работе", основной лозунг был таков: "все, как один, твёрдо поддержим указание партии и его мудрого центрального комитета во главе…." — кто тогда был "главой" было ясно всем — "выправить стальные магистрали страны"! — лозунгов, кои не звали бы на свершения, тогда не было.
Так отец оказался на железной дороге. Но получить "шкурный" интерес мясными пайками в центральной части "страны советов" ему не позволили и сослали в Сибирь. В Забайкалье. "В командировку, там острая нехватка кадров…"
Думаю, что его помощь в "возрождении железнодорожного транспорта в восточной части страны" была так же необходима, как "кобыле пятая нога". Но если "партия призывала", то кто бы посмел усомниться в нужности призыва? Только враг — а вот как ты стал "врагом" — никого не касалось. Могли объявить "врагом народа" и ликвидировала "как класс". Партия всегда знала кому, когда и что делать. Это было время с названием "оглядывайся"!
На те времена в Сибири на железных дорогах всё обстояло хуже, чем в центре. Как всегда. Это мы. Как иначе? Тогда зачем посылать людей?
Сожалею о том, что мало расспрашивал отца о его работе в Забайкалье. В молодости думал: "что он может рассказать интересного? что там могло происходить такого, от чего бы уши мои повисли? Что может быть интересного в работе персонала, что сопровождал грузовые составы от станции до станции по железным дорогам Сибири?"
Работники железной дороги и до сего времени имеют "сортность". Первым сортом всегда шли движенцы, "тяга", как их сами работники транспорта называют. Вторыми по значимости, если не изменяет память — работники, следящие за исправностью колеи, путейцы, то есть. Третьи — подвижной состав, вагоны и все те, кто был причастен к их обслуживанию.
Кондукторов-сопроводителей грузов на железных дорогах отечества почему-то всегда величали "легашами" с неприятным эпитетом: "вшивый". Установить, когда и по какой причине работники "стальных магистралей" получили такое прозвище — не могу, но само слово идёт от названия породы собак: "легавая". Непонятность усугублялась произношением: или "лЕгаш", то ли "лЯгаш", но от одной буковки суть человека, сидевшего на тормозной площадке вагона, не менялась.
Название "лЯгаш" люди железнодорожных вагонов прошлого времени получили потому, что рьяно, как легавые собаки за зверьём, гонялись за пассажирами, кои пытались товарными составами добраться до нужного им места. В то же время звание "легавый" было закреплено и за работниками "правоохранительных органов": и те за кем-то гонялись.
В отличие в работе милиционеров и главных кондукторов было существенное, но звание "легаш" их объединяло.
Пожалуй, версия, что звание "легаш" кондуктора получили во времена, когда "советский" народ широко пользовался грузовым транспортом на железной дороге — верная: