Прогулки с бесом
Шрифт:
Страх, хранитель жизни во многих ситуациях, сидел во мне и без слов вещал:
– Хочешь проявить храбрость под занавес?, Зачем упоминать имена и фамилии граждан удумавших почтить вражеского коменданта хлебом-солью?
Коменданта встречал Сидоров - всех сидоровых следует подозревать в прошлом предательстве: "случаем, не потомок того Сидорова, подносившего хле-соль герру коменданту? Очень похож"
– Первым впишешь Сидорова в список предателей - гарантия, что самого не впишут, в подведении под статью о предательстве
Хочется защищать предателей, но хотелось добраться и до корней ужасного проявления человеческой натуры.
Могу говорить только об отце-коллаборационисте, а о других вражеских приспешниках скажут потомки... если рискнут. Или застесняются и умолчат?
Рассказывать о предателях прошлого рискованное занятие, не могут ни по единому пункту обвинения.
– Или не захотят. Прошлые предательства против нынешних детские забавы, слабенькие и не впечатляют.
– Можно применить "о мёртвых хорошо, или ничего"
– Нарушим правило и расскажем о мёртвых, мёртвым без разницы, что скажут о них живые.
– Знаешь?
– Знаю, а будь иначе - промолчал. Падшим в реабилитации отказано, но запрета на исследование причин предательства нет, на это и потратим малое время.
– Ужасно звучит "покрыл имя своё позором и презрением на вечные времена" без указания толщины слоя позора.
– Толщину слоя "позора и презрения" определяли спецы по "покрытиям" Редкая, нужная профессия.
– Как, почему и отчего, люди становятся предателями?
– Отчего отец пошёл работать на оккупантов?
– От нужды и варёной полусгоревшей ржи, а будь домашняя мельничка - жито как-то смололи и лепёшек напекли, какое-то время продержались...
– Впятером продержались два года оккупации на половине мешка полусгоревшей ржи? Основатель христианской веры пятью хлебами и каким-то количеством рыбьих хвостов накормил тысячи алчущих, отец верил в чудеса "сына божьего", сам чудес не совершал. И кто тогда мог сказать, сколько продлится присутствие оккупантов и держание за половину мешка полусгоревшего зерна?
– В интерсную страницу "писания" влезли... После ужина мать не убирала со стола, накрывала кухонным полотенцем посуду и отпралялись спать. Почему не повориться чуду с хлебом двутысячелетней давности: поднимаемся утром от сна, а на столе под полотенцем краюха хлебы не меньше, что подносили именитые граждане коменданту?
Атеисты отрицали божественное происхождение основателя христианства, и момент бескормицы был моментом склонить в веру повтором чуда: класть ночью ковригу хлеба под кухонное полотенце.
– Хлеба не было?
– Не было...
– Вот и повод сомневаться в чуде двухтысячелетней давности.
– И не надо кудахтать о "хлебе-соли" герру коменданту. Что хлеб-соль? Голая "Декларация о намерениях" и "Договор на обман" и выражение мирных намерений встречающих и только.
–
– Подношения "хлеба-соли", вручение ключей города родня самодеятельному театру, игра символами до первой проверки на прочность, мероприятие, не выше. О "мероприятиях" тогда не знали, не было названия, но эксплуатировали на полную мощность.
– Не был на площади перед зданием бывшего "дворянского собрания", а присутствуй зрителем - увидел, как низко, или не очень, склонились в поклоне русские "осколки прошлого" перед немецким комендантом, видел их глаза и сегодня писал о них...
– Не переживай, сверхверноподданических поклонов герру
коменданту никто из членов депутации не отвешивал.
– Утешил... Может, знаешь, что думал комендант, принимая покорность города?
– Разумеется. Постоянно забываешь о моих способностях и очень обижаешь! Другой бы на моём месте страшно обиделся и прервал всякое общение с тобой, но почему терплю - непонятно!
– Беся, ну, хватит переживать, не имел намерений обидеть! Продолжай!
– Комендант в дураках не числился и чистейшим немецким языком о подносителях хлеба-соли подумал: "по рожам видно большие шельмы, во многих местах Европы бывал, но подобного не видел" Разницы в комендантах не бывает, коменданты одинаковы.
– Обоснуй.
– Пожалуйста. Берём вашего нынешнего губернатора и прошлого секретаря обкома, эдакий "бог Янус" "Выше и чище" секретарей в областях не было и вдруг - нате вам, "образцы верности социалистическим ценностям" скурвились за секунды как последние шлюхи и без взмаха волшебных палочек!
– Не обязательно махать какими-то палочками, чтобы сделать из него не менее "верного сторонника возрождающегося русского каптала", главное свойство секретарей "верность идеям", а каким дело десятое.
– Что могло быть сегодня, не прогони врагов вчера?
– Ничего с ног сшибательного: секретарь сменил окраску и и принял звание "доверенным руководителем от народа". Быть "доверенным от народа" врождённое заболевание, вроде клептомании. Недавний секретарь обкома сегодня губернатор и очередная смена кожи сложностей не вызовет.
– Опять губернатор!?
– Может и не совсем таковой, но близко, рядом... В "славном совецком прошлом" только большая шельма могла добраться до областного "партейного" секретарства. И нынешнюю свою "переориентировку в правильном направлении" объяснил "широким массам трудящихся доходчиво и понятно":
– Если раньше думал о "благе народа" - почему в новых условиях перестану думать о вас, дорогие мои!?" - песнь заботы о народе исполнял тульский секретарь-губернатор - обманываемых величал "дорогими туляками и тулками", курский "курянами". Далее следовали "брянцы", "калужане", "орловчане", "тамбовцы", "воронежцы" и "липчане". "Красный опоясывающий лишай" в полном наборе.