Проходная пешка (Пришлые-4)

Сухоросов Михаил

Не успел я веревку на плечи закинуть, чтоб Ильмиру тащить - а опасность вот она, тут как тут, а холод вдоль спины, ее предвестник, запоздал. Оборачиваюсь, чтоб увидеть взметнувшуюся над перилами черноту. Хельмберт уже в руках, но толку тут от него нет - это уже не шестым, а седьмым каким-то чувством определяю. Выбрасываю навстречу черноте первое, что подвернулось - знак Огня, в тот же момент что-то бесплотное, но очень ощутимое тяжело бьет в грудь, опора из-под ног куда-то пропадает, ударяюсь плечами и затылком о доски, успев еще удивиться, какие они твердые, перед глазами - неторопливые цветные круги. Когда они пропадают, первое и единственное,

что вижу - нависший язык черноты, откатываюсь на голом инстинкте подальше от провала - знаю почему-то, что задача этой черноты - затянуть меня туда. Эта гадость нематериальная, так чем же она тогда лупит?.. И врезавшаяся веревка вдруг останавливает меня. Вот тебе и страховочка...

Голос Ильмиры возникает совсем близко, чувствую ее Силу - холодную, слепящую. На сей раз и по мне она прокатилась - еще немного, и хана бы... Но все кончается как-то вдруг, обнаруживаю себя плашмя валяющимся на полу, как раздавленная лягушка. Лицо Ильмиры возникает ниоткуда:

– Ты как?

– Спасибо, хреново. Глянь пожалуйста, тут мои мозги нигде не валяются?
– Кое-как мне удалось сесть. Ильмира продолжала настороженно озираться:

– Что это было, Мик?

– Было - и нет... Какая-то защита, только очень тормозная. Кстати, а ты-то как тут оказалась?

– Поднялась.

Я разжал ее ладонь. Так и есть, ободралась капитально - ей-то раньше такими упражнениями заниматься не приходилось... Я притянул ее к себе, провел ладонью по щеке:

– Ты чудо. Малыш бы тебя за это в сержанты произвел...

Я нес ахинею в том же духе где-то с минуту, пока Ильмира не перестала дрожать. А потом ко мне вернулась ясность мысли и ощущение реальности - если то, что тут творится можно этим словом обозвать:

– Знаешь, сдается мне, эта фигня срабатывает, когда кто-то тут дольше положенного толчется, так что пошли отсюда побыстрей.

– Куда?

– Без разницы, по-моему. Правда, в сказках колдуны и прочая нечисть на самом верху башни обитают.

Идем по коридору - быстро и молча. Я машинально считаю бойницы, и тридцать две уже насчитал. Свет через них почти не проникает, и единственное освещение - мечущийся на сквозняке трескучий факел, да и тот кажется неправдоподобно тусклым, выхватывая впереди все тот же мрачный коридор всего на один шаг. Тридцать семь... Странно, снаружи вся башня в поперечнике - шагов восемьдесят, а прошли мы уже гораздо больше, и конца галерее пока не предвидится. В общем-то объяснимо: чем больше бойниц, тем больше лучников возле них поместится... Любил, однако, Йокан эти пространственные фокусы. А Ильмиру они, как ни странно, нервируют, шкурой чувствую. Лицо чуть осунувшееся, напряженное, пальцы на рукояти кинжала. Правильно, так и надо. Пока не жалею, что она с нами пошла, а потом... А потом уж будь что будет.

На сотой по счету бойнице обнаружился, к моему великому облегчению, поворот налево. Более того, обнаружилась и каменный мостик через какой-то черный провал, а за ним лестница. Я остановился, размял руки, вытащил меч:

– Ну вот, почти эврика. Теперь только подняться. Выбора Йокан не предлагает.

– А почему не спуститься?

– А потому что это супротив высоких литературных образцов... Да и вниз меня даже десять дохлых Йоканов не заманят.

Она только кивнула. Боится... За меня, что ли? Вот уж от чего отвык...

– Ну что, на абордаж, что ли...
– я осторожно, бочком,

двинулся по узкому, без ограждения, мостику. Ну, тут жди каверз...

И ведь как напророчил - на четвертом шаге взрезает затхлый воздух пронзительный визг - ни с чем не спутаешь. Ору Ильмире:

– Мыши!
– и тут же прыжок назад, к бойницам. Уж драться - так чтоб было, где повернуться... Они появляются из темноты совсем рядом - полет стремительный, хаотичный, бесшумный. И раза в полтора крупней тех, которых я до сих пор видел. Или кажется?.. Выныривает прямо передо мной морда - карикатура на человеческое лицо, отмахиваю Хельмбертом, неприятное, мокрое какое-то хлопанье крыльев слева, спереди возникает еще одна, поджигаю ее в полете, понимая, что больше уже ничего не успеваю. Внезапная острая боль в шее, слабенький свет факела пропадает куда-то, потом пропадает тело, а потом исчезает и темнота.

– Мик!
– голос звучит откуда-то издали, потом словно вдруг приближается - одновременно с инъекцией Силы.

– Здесь, - отвечаю, пытаясь разлепить веки. Куда Хельмберт подевался, хотелось бы знать?.. И весь я как из мякины. И шея болит. Это-то понятно, мышь откуда-то слева вылетела - кстати, я так ее и не увидел. А вот она-то куда делась? По идее, она должна бы сейчас мою кровь досасывать...

Я кое-как разобрался со своими конечностями, то есть определил, что все, вроде, на месте, и открыл глаза. Ильмира с факелом наклонилась надо мной:

– Как ты?

– Поганенько, если честно. А где эти?..

– Я их прогнала, - с удивлением отмечаю на ее лице почти мальчишескую гордость.
– И в кого б сейчас меня Малыш произвел?

– Не время о чинах думать, - я сел, упершись руками в пол, попробовал покрутить головой, зашипел от боли.
– Тяпнула ведь, зара...
– и осекся.

Ильмира сама по себе - нормально. Хельмберт сам по себе - тоже. А вот в их сочетании что-то нездоровое есть, а именно - за рукоять Хельмберта никто, кроме меня взяться не может, пока я живой. Получается, я сдох?.. Очередной намек? Или я окончательно в параноика превратился? Так или иначе, факт остается фактом: Ильмира держит Хельмберт за рукоять.

Я ошалело на нее вытаращился и осведомился тупо:

– Это ты как?..

Она пожала плечами:

– Твоим именем.

– А конкретней?

– Долго объяснять, Мик. Знаю одно: они не могли причинить тебе вреда.

– Однако причинили, - я поморщился, растирая шею.
– Хотя... если б все по-настоящему, я уже должен бы быть трупом. Шут его знает...
– я оборвал себя. Предчувствия предчувствиями, но я пока даже не знаю, как это сформулировать. Ильмира, однако, почувствовала мою недосказанность:

– Думаешь, Йокан?

– Да нет, вряд ли. Сдается мне, мы их просто с гнезда спугнули. Мертво тут как-то, чуешь?

Она кивнула, серьезно глядя на меня:

– Думаешь, не стоило сюда идти?

– Стоило, не стоило...
– проворчал я.
– Мы здесь тем не менее. Хоть убедимся, что нет тут ни фига... Если выберемся - походатайствую за тебя перед Малышом. А пока давай посидим с минуту и очухаемся.

– Очухивайся, - милостиво разрешила Ильмира. Я отстегнул от пояса фляжку, побултыхал. Осталось где-то на глоток - хорошо еще, в Хозяина не закачал... Я прикурил от факела. Башка, вроде, яснеет. Значит, эти мыши, когда кусают, впрыскивают какой-то наркотик? Учту на будущее...