Проклятая и безликая

Болотников Ермак

– Насчет руки... Он сильно обжег ее? Тебе не больно?
– Я лишь слабо улыбнулась, аккуратная стягивая с кистей перчатки. Мне повезло, она не стала задавать лишних вопросов и интересоваться деталями в первый раз, значит и сейчас, вряд ли будет делать это... Оставалось надеяться, что мне удалось сохранить ее веру в благосклонных богов и их милость. Аккуратно подняв руку, я остановилась в тени деревьев, показывая ей глубокие раны, которые с удивительной быстротой перестали кровоточить, но по прежнему казались неестественно ужасными. Я видела, как мои внутренности шевелятся, как организм медленно пытается обратно срастить плоть, но прекрасно осознавала, что шрамы останутся со мной очень надолго... Впрочем, сейчас, они уже казались практически знаками отличия, наградами, за жертвы.
– Боже... Тебе было очень больно, да?

– Ничего, сейчас уже практически не болит, не переживай так обо мне, хорошо?
– Взгляд Гвин был наполнен ужасом и болью, она внимательно осматривала мои руки, прикасалась к коже около раны, в её глазах я видела столь искренние и трогательные переживание, что вновь почувствовала укол совести, который прошелся по сердцу, оставляя множество кровоточащих ран. Как я могла лгать ей? Как мне хватило смелости просто придумать это все? Так откровенно и в лицо... Словно Гвин и вовсе абсолютно

чуждый человек, недостойный знать правды. Действительно ли моя цель оправдывает это, неужели ей нужно сохранить веру в богов, которые на деле... Жестокие, беспощадные к врагам и союзникам, это была правда, во мне говорила не ересь и не ложь, боги, подобно нашему миру, жестоки и это нормально для существ, что застали ужасы. Неужели это та самая ложь, которую стоит сохранить в детском разуме, или же... Я попросту страшилась, что она обвинит меня, поддержит Близнецов, назвав их правыми. Что встанет на сторону этих ранений, сказав, что достойна их? Я не знала... Но всеми силами старалась вернуть себе уверенность в собственных действиях, на корню пресечь сомнения. Ведь если я начну сомневаться в одном... То уже в скором времени, неуверенность поглотит каждое мое решение завладеет мыслями и разумом. Ересь рождается из сомнений, сомнения в лжи, ложь в ереси...- Я в порядке, они даже не болят, и я могу ими двигаться, смотри!
– Я провела ладонью по её щеке, после чего погладила волосы, пытаясь всеми силами приободрить девушку, сбить с пути её размышления и убедить, что все ровно так, как должно быть. Но при всем это, ее взгляд оставался намертво прикован к шрамам, которые вскоре, я попыталась скрыть за перчатками отведя руки.
– Ну что, думаю, пора уже идти дальше? Я чувствую, что мы практически покинули этот лабиринт...

– Хорошо, я рада, что это не тревожит тебя... Даже несмотря на то, как ужасно они выглядят.
– Отозвалась Гвин, внимательно изучая меня в течение нескольких предательски долгих минут, что не кончались, оставляя меня одну на одну с ее бесконечными, серыми зрачками. Казалось, будто бы она почувствовала ложь, ощутила что где-то... Была не состыковка, и сейчас, отчаянно желала найти во мне ответ, где именно я изменила ход событий. Разум метался из стороны в сторону, несколько раз я была готова рассказать ей правду, но каждый раз отступала, не найдя в себе силы на то, чтобы разрушить ее мир и веру, чтобы признать себя виноватой во лжи. Так сложно... Я была слишком напугана последствиями, которые могли бы произойти. Разочаруется ли она в Близнецах? Поддержит? Начнет злиться на них, или же смирится? Столько разных исходов, и я не знала, что сказать. Мне не было возможности выбрать правильный путь, но в глазах Гвин блеснула мысль, и вот тяжелый вздох заставил ее отпустить голову.
– Это ведь... Плата, да? Они оставили эти шрамы, даровав нам спасение, ценой твоей боли? Вот почему ты так странно себя ведешь, я ведь вижу ложь в твоих глазах... Тебе необязательно так поступать, хорошо? Я не малый ребенок... Я могу признать их действия... И оценить их.

– Прости... Я не знала, как ты отреагируешь на это. Когда мы сражались... Мне показалось, что Они бессильны, что Они оставили меня. Там не было Их света, только промозглая тьма и липкая кровь, там не была ненависть Волка, которая затмила все, как можно молится им, когда вокруг подобное? Возможно, что раны просто плата за мое неверие, что это доказательство их силы надо мной и над сушим.
– И по-прежнему, я не знала, стоило ли мне радоваться тому, что Гвин поняла откуда у меня раны, или же печалиться этому... Ее вера была так невинна, так счастлива и радостна, что рушить ее оказалось болезненно. Девушка, в это время о чем то глубоко задумалась, радость медленно исчезла с ее лица, на нем появилось смятение и даже страх, после чего, она прерывисто вздохнула. Замедлив ход она несколько секунд провожала меня взглядом, после чего, когда я остановилась, оборачиваясь на нее, нагнала.
– Гвин? Ты как?

– Я... Думаю, что это какой-то знак, не просто кара или плата за то, что ты потеряла в них веру... Ведь несмотря на все, они спасли нас. Ты отчаялась, это не грех, ты не утратила веры... Лишь не смогла увидеть свет.
– Знак, я уже понимала... Что означают эти раны, я знала их предназначение. Мне казалось, что я нашла истинное, единственно верное послание, которое оставили Близнецы на моих кистях. Отречение от остального мира, доказательство, что по-прежнему, я не его часть, что мне нет места под солнцем. Придет ли Гвин к этому осознанию, или же для нее открылись другие варианты, возможно, она смогла найти что-то иное, в этих глубоких, болезненных отметинах. Я посмотрела на нее в течение нескольких секунд, с надеждой, выжидая продолжения, практически умоляя сказать, что я ошибаюсь. Но кажется, девушка и сама его не знала, глядя мне в глаза со смесью стыда и восхищения, она топталась на месте, не решаясь сказать что-то. Мне было непонятно, отчего она испытывает восторг, будто я сделала что-то невероятное, хотя на деле... Она убила жреца, причинила ему наибольшую боль, а я просто оказалась той самой, кого Он желал, и только поэтому, мне выпала честь выжить.
– Что если таким образом, Близнецы показали, что несмотря на боль, свет все равно остается с тобой... Да, он оставляет шрамы, но несмотря на это, никуда не исчезает, где бы ты не находилась. Свет в тебе... И рядом с тобой, теперь эти раны будут доказательством подобных слов.

Тусклая улыбка на моем лице мгновенно исчезла, удивительно... Но я даже не подумала об этом. Зациклившись исключительно на том, что Близнецы показали свое презрение и ненависть ко мне... Я игнорировала другие возможные смысла, заложенные в это послание, которые действительно являлись не менее правдоподобными и даже несколько лучшими. Свет всегда со мной... Возможно, когда-нибудь эти раны напомнят мне о словах девушки и Их силе... Облегчение пришло на удивление быстро, вот оно... Правда. Они дали именно этот смысл, но не я нашла его в себе, а Гвин... Наверное, подобное тоже было неспроста, ведь столько раз, я утаивала от нее правду. Могло ли это быть одним единым знаком, или же, я вновь надумала лишнего? Неизвестно, но несмотря на все, я улыбнулась девушке, одним лишь взглядом благодаря её... После чего медленно двинулась вперед, ничего не ответив... Она прочла все в моих янтарных зрачках, я знала, что она смогла, поэтому тоже ничего не ответила, поэтому вновь на ее лице мелькнуло счастье. Ещё несколько метров пути, и мы вышли из загадочного леса, который вмиг растворился среди сотен и сотен деревьев, оставшись лишь в воспоминаниях.... А напротив, во всем своём величии, возвышалось имение Рихтер. Наконец-то, мы вернулись домой.

Глава 40

Возвращение домой оказалось делом на удивление серьезным и в некотором роде… проблематичным. Изначальный план пошел под откос еще давно, но сейчас, стало абсолютно точно понятно, насколько сильно. Наш поход сильно затянулся, мы пострадали

от него душой и телом, и более того, подняли шум по всему лесу… попросту уронив ту самую башню, от которой ныне, осталась только глыба льда с скованным магом, что нетронутой стоит на руинах. Подземные залы оказались похоронены, деревня провалилась вниз, обнажив остатки некогда укрепленного форпоста, на руинах остались только цветы, которые оказались никем не сломлены и не уничтожены. Заклятие Иссы по-прежнему царствовало на землях, что на долгие годы станет пристанищем магов и разного рода ученых, что с пристальным усердием примутся изучать это поразительное явление. По крайней мере, так мне рассказали наставники, в том числе Аколит, что первая встретила нас на входе. Это было лучшим из всех исходов, если бы рядом с ней мгновенно не возникла темная фигура ее напарника, названного брата, как она называла его. Одна только девушка была бы к нам благосклонна, я сделала так много, так чисто! Она могла бы гордиться мною, я смогла запечатать тропы, услышала песнь... Все, что произошло, во многом было результатом ее тренировок, которые я усвоила достаточно хорошо, чтобы применить в реальной опасности. Но вот вторая фигура, вечно молчаливая, с грубыми остатками волос на черепе, всегда при оружие и в броне, не дали сказать мне даже слова, чтобы поприветствовать своего учителя. Единственное, что он сказал, было одобрительным кивком в сторону сестры, с кратким - "Ты была права. Идем." - моя наставница не сказала и слова, лишь кивнув. Тогда, мне показалось, что она была на меня зла, у некотором роде разочарована, но я хотела верить, что только услышав, что мы сделали, что сделала я, изменит свое мнение, увидев каких высот я достигла. По крайней мере, мне хотелось, чтобы всё обернулось именно так...

Оба ученика Архитектора проводили нас к остальным учителям, в одну из многих комнатах, где они соорудили свою импровизированную ставку командования. В данный момент, учителя фактически и практически, управляли имением, согласовывая все действия вместе с начальником стражи и старостой рабочих, один из которых был именно тем, кто заведовал арсеналом в тот самый день. Старосту я никогда не видела, как оказалось, это был обычный рабочий мужчина, с сединой в волосах и мозолистыми руками. Этот самый совет и отвечал за наш импровизированный суд, который, во многом усилиями моего Аколита Войны и Дерека прошел настолько благословенно, насколько могло бы пройти наше с Гвин наказание. Дерек всячески саботировал обвинения и постоянно шутил, сбивая остальных с мыслей, Аколит взглядом заставляла остальных замолчать, словно намеренно задавая вопросы именно так, чтобы выставить нас в наиболее лучшем свете. Впрочем… как оказалось, у девушки были свои мысли насчет моего положения, и то, как она защищала меня перед наставниками и попечителями, являлось лишь необходимой мерой перед тем, как забрать к себе в келью. Никакого милосердия, лишь тонкий расчет, чтобы позже поговорить о действительно важных вещах.

Нас поругали не слишком сильно, но отсчитали так, как только могли, не позволяя защищаться в этом противостоянии. Начальник стражи сетовал на отправленных в леса солдат, некоторые из которых не вернулись до сих пор, признаться они волновали меня меньше всего. Медведь умер, стая волков бежала, судя по тем остаткам что напали на нас около башни, защищённые сталью солдаты должны без труда вернуться. Куда сильнее мне было жаль за охотников и бортников, которых отправил по нашим следам староста. За их жизни я действительно беспокоилась. Центурион взывал к нашей совести, указывая на то, насколько же мы поступили безрассудно, никого не предупредив и неизвестно куда бежав. Учитель истории крайне настойчиво требовал от нас объяснения по поводу артефакта и руин, до которых мы так и не дошли из-за поднявшегося гама и шума вокруг. Аколит обучающий Гвин хмурым взглядом сверлил мне душу, практически ничего не говоря, но также выявив желание поговорить с Гвин после выговора. Его хмурое выражение лица и прикрытые окровавленной повязкой глаза доставляли мне беспокойство и сбивали с мыслей, он словно пытался пробиться в мой разум, но что-то, что исходило не от меня, препятствовало ему, не давай подчинить себе. Почему-то, мне стало казаться что диалог с Гвин будет вестись обо мне, но я не придавала этому сильного значения, в какой-то момент полностью перестав обращать на него внимания. Все же, вряд ли он имел на Гвин такой уровень влияния, чтобы в чём-то убедить девушку или настроить ее против меня. По крайней мере, я искренне хотела в это верить. Постепенно все сходило на нет, шутки Ворона смогли снять напряжение, несколько раз я даже видела улыбку у старосты и учителя истории, которую они старались вмиг скрыть. Аколит смогла унять недовольство остальных, во время перебивая и задавая свои вопросы. Все оборвалось достаточно резко. По заявлению Дерека, который все время хитро улыбался, сверкая глазами-угольками, письмо к отцу с вестью о пропаже так и не покинуло стен имения, оставшись нетронутым. Это было встречено недовольным шепотом и даже несколькими обвинениями в адрес ворона. По словам старосты, он отдал письмо Ворону еще утром этого дня, и он должен был отнести его в голубятню еще до обеда. Дерек лишь пожал плечами, сказав, что всегда доверял чуйке и сегодня тоже решил повременить с отправкой. По мере дальнейшего разговора о наших злоключениях, Ворон единственный кто засмеялся, когда услышал, что мы пошли охотиться на медведя, его даже не смутило, что во многом, это была его вина, он слушал наш рассказ с неизменной, насмешливой улыбкой, которая не сползала даже на самых важных и опасных моментах. Когда я рассказала, как ходила на тропы, мне удалось заметить как вздрогнул юноша Аколит, невольно потянувшись к оружию и как девушка рядом с ним благосклонно улыбнулась, склонив голову к груди. Остаток рассказа, они никак не показывали своих эмоций, стоя в отдалении, в тени, даже не пытаясь что-то сказать. Когда рассказ подошел к концу, Дерек похлопал нас по плечам поздравив с победой и удачным находкам, после чего выскользнул за дверь, не обращая ни на какого никакого внимания.

Наказание было крайне щадящем, но только от того, что рассказ шокировал собравшихся достаточно сильно, чтобы полностью сбить их с праведного гнева, во многом благодаря нашим защитникам. Начальник стражи пообещал отправить к месту крушения башни солдат, староста выявил желание обсудить с отцом и возможно первым Канцлером восстановление деревни, которая, как оказалось, удобно связывала наш особняк с городом, имеющим выход к главной артерии Империи, Слезной реке. Учитель истории взахлеб слушал о странном подземном склепе, престарелый центурион не мог поверить в существование клинков, которыми Гвин сразила демонов, а вот существование магических мечей подтвердил, сказав что такие порой применяют на фронте. По итогам, наши учителя ограничились условием, что о всех злоключениях мы расскажем родителям лично, когда те явятся обратно из столицы… и разумеется, вся вина ляжет исключительно на нас никак не перекинувшись на наставников. Когда все было окончено, Аколит положил мне руку на плечо, отводя в сторону от Гвин, рядом с которой возникла темная фигура юноши. Кажется, обговорить случившееся нам не удастся... Что не могло не печалить, я не хотела расставаться с Гвин так скоро, но Аколит казалась непреклонной, как и ее брат, который уже уводил Гвин куда подальше от меня.