Проклятье гномов. Клинки и розы
Шрифт:
Около сотни младших и старших командиров приговорили к смертной казни. Среди них оказались и прошлогодние участники магического турнира. Андрэ и Эрик. Андрэ, правда, приговорили заочно. Его так и не нашли, дезертир ни разу не появился в расположении армии, поймать виконта-развратника пока не удалось. Эрик же, как адъютант Антония, был «назначен» виновным в ранении герцога. Хотя, непонятно, как он мог защитить своего командира? Запретить выходить из походной палатки?
Франциск традиционно выступил на королевской трибуне, но казни еще не начались. Все ждали самого короля. Он спустился вниз и в сопровождении небольшой свиты начал
Стальной король выглядел великолепно. Строгий серый камзол, перетянутый белыми лентами, прицепленный к поясу меч, короткие парадные сапоги. Но, в отличии от одежды, здоровье властителя оставляло желать лучшего. Лицо предательски испещрили узкие морщины, нос и щеки покрылись щербинками, а стоячие усы нервно подрагивали.
Сегодня Франциска сопровождали всего два человека. Екатерина Калати и Людвиг, все-таки выпущенный из тюрьмы. Екатерина смотрелась так, словно она не фаворитка, а настоящая королева. Серое, переливающееся на свету платье с кружевными оборками, туфельки, поблескивающие бриллиантами на пряжках. Рыжие кудряшки с металлическими заколками смирно лежали на хорошенькой, высоко поднятой головке; тонкие губы, чуть тронутые помадой, поджаты; в глазах искрились едва заметные слезинки. Любовница короля будто сидела иголках, но старалась держать высокую марку.
Людвиг после месяцев заключения казался больным и бледным: его волосы несколько поредели и потеряли цвет; глаза потухли, румянец покинул щеки, и лишь крепко стиснутые здоровые зубы намекали на то, что внутри графа таится могучая сила, которая жаждет выхода.
Царскую площадь заранее оцепили колючей проволокой и выставили в прилегающих улочках караулы, дабы народ не надоедал знати. Сейчас лишь палачи со своими жертвами являлись невольным украшением этого «поля смерти». Отовсюду слышались крики несчастных, басовитые приказы офицеров и барабанная дробь, предвещающая чью-то смерть. На брусчатку щедро лилась кровь. Сталь неотвратимо карала виновных. То здесь, то там очередная голова отделялась от тела, в других преступников вонзались арбалетные болты, а самых отъявленных негодяев жестоко пытали перед тем, как казнить. Над башнями дворца реяли крикливые вороны, чувствуя поживу, а на арке Карла Восьмого сосредоточенно ворожил стальноволосый Металлиум, отгоняя от Столицы инфернальные силы.
Франциск щерился по-стариковски и медленно проходил по площади, властно держа под руку Екатерину. Его спутница старалась не отводить глаз от вида крови и не морщить свой прелестный носик. Женщина прекрасно понимала, что находится в лапах кровожадного паука, и стоит тому лишь дернуть за ниточку, как новая невинная жертва падет под ударом палаческого топора. Людвиг же, покорно шествующий чуть позади, как бледная тень, прекрасно понимал, что подобной жертвой в любой момент может стать и он сам.
— Милая. Тебе нравится моя благодарность этим людям? — спросил Франциск, криво улыбаясь. — Они заслужили мгновенную смерть!
Рядом стояли преступники, прикованные руками к деревянной стене. У каждого на груди висел порядковый номер. Королевские арбалетчики расстреливали приговоренных по одному. Капитан приказывал стрелять одновременно в того или иного человека, называя номер. Мгновение, и выигравший билет в смертельной лотерее оказывался пришпиленным к стене десятком острых болтов. Если несчастный не умирал сразу, то его не добивали, а выбирали следующего приговоренного. Таким образом, «мгновенная смерть» не всегда наступала мгновенно!
—
— Или в глаз? — усмехнулся король. — Эй, лодыри! Выбирайте следующего и бейте по глазам! Оставьте воронов без лакомства!
Капитан покорно кивнул и выкрикнул:
— Номер пять! Стрелять по глазам!
Застучали барабаны, выбивая смертельную чечетку, капитан взмахнул рукой, и десяток солдат выстрелили. Несчастный преступник не успел даже обделаться от страха, как в его голову прилетело пять или шесть болтов. Три из них выбили глаза, два порвали щеки, а еще один срезал левое ухо словно ножом. Жуткий крик вырвался из вздымающейся груди и сразу сменился бульканьем, ибо другие болты пробили легкие. Кровь фонтаном выплеснулась наружу из разорванного рта, и человек умер.
Екатерина отвернулась и сморщилась, стараясь скрыть рвотные позывы. Людвиг незаметно от Франциска протянул даме маленькую фляжку с горячительным. Екатерина сделала пару глотков и утерла слезы, пока король восторгался меткостью своих солдат и нахваливал офицера.
Далее, чтобы немного поберечь душевное здоровье своей женщины, Франциск повел ее к висельникам. Королевской свите предстали обычные виселицы, только вместо веревок использовались струны от рояля. Такой «почести» удостоились королевские музыканты. На деревянных чурбачках стояли дрожащие горнисты, трубачи и барабанщики. Некоторые были совсем юными. Музыканты обвинялись в том, что не смогли своим искусством вдохновить армию и остановить отступление, поэтому теперь их повесят.
Франциск уверенно взмахнул рукой, и палачи выбили чурбаны из-под ног осужденных. Екатерина прикрыла глаза, но на этот раз обошлось без тошноты. Бескровная смерть не так страшна, хотя синюшные лица висельников наверняка будут ее преследовать долго.
Франциск намеренно устроил этот чудовищный спектакль. Казалось, что палачи ждали личного присутствия короля. Большая часть казней не начиналась без него, но как только властитель подходил ближе, кивал головой и взмахивал рукой, — тут же кого-то резали на куски, отрубали голову, расстреливали или вздергивали на перекладине.
Наиболее приближенных к Антонию Франциск считал вдвойне виноватыми. Эти люди могли своим авторитетом прекратить отступление и повести за собой! Однако, никто не взял на себя командование, предпочитая праздновать труса.
Одного ротного командира приковали спиной к деревянному столу, который на колесиках ездил по небольшой поляне. Все бы ничего, но на его пути жужжала чудовищная циркулярная пила. Эта пила аккуратно отрезала ноги человеку по частям. Вот она отделила ступни, затем стол двинулся дальше, подставляя голени. На их полную ампутацию пришлось два прохода. Человек уже потерял сознание от боли и крови, хлещущей на землю, но палач, стальной маг, продолжал свою жуткую работу. Острые зубья без устали вспарывали кожу, перерубая кости, жилы и сухожилия.
Удивительно, но на этот раз Екатерина смотрела на казнь абсолютно спокойно. Видимо, она уже привыкла к кровавому спектаклю, что даже вымучивала бесцветную улыбку. На лице появилась некая отрешенность, глаза опустели. Конечно, после пития коньяка на голодный желудок все становится радужным и красивым: птички поют жизнерадостные песни, даже если это вороны; свежий ветерок теребит болтающихся на перекладине висельников; солнце светит ярко и приветливо, запекая кровь на разбитых губах.
— А вы, мой дорогой племянничек, — обратился Франциск к Людвигу. — Как вы себя чувствуете? Не считаете ли меня чересчур жестоким?