Проклятье Мира
Шрифт:
Румянец на моих щеках становится ярче, но уже по другому поводу. Я вспоминаю слова Трианы об играх с судьбой. Что, если она имела в виду Мира? Что я должна перестать сопротивляться, пытаться разорвать нашу связь? Должна принять ее и просто быть рядом с ним, любить его? Сейчас мне этого хочется, как никогда.
Возможно, это очередная защитная реакция. Я искала отца в надежде, что он защитит меня от зла, но он внезапно оказался еще большим злом, чем я думала. Вдруг с Миром я тоже ошиблась? И он на самом деле не так плох?
Отбросив одеяло в сторону и поймав недоуменный взгляд, я целую его, обхватив
— Ада… — Мир на мгновенье отрывается от меня, тяжело дыша, его глаза почти черные, и зрачки сильно расширены от возбуждения. — Зачем ты это делаешь?
— Я просто так хочу, — отвечаю, сглотнув. — Устала бороться с собой.
Он непонимающе хмурится, но я снова притягиваю его к себе. Я знаю, что все запутано и сложно. Все слишком неправильно между нами. Но я так устала быть сильной, я хочу просто чувствовать нежность и заботу, и ни о чем не думать. Хотя бы на какое-то время. Хочу быть рядом с Миром, словно между нами только любовь и ничего больше.
***
— Что она сказала тебе? — спрашиваю, лежа на плече Мира и пальцем выводя узоры на его груди. Он напрягается, я поворачиваю к нему голову. — Она моя мама, Мир, мне хочется знать.
Он дергает бровями, мол, как знаешь.
— Сказала, что так надо, и что я потом все пойму.
— И как, ты понял?
— Пока нет.
Я усмехаюсь, и он следом за мной.
— Ты хорошо ее помнишь? — спрашивает меня. Я пожимаю плечами.
— Раньше мне казалось, что хорошо… Но теперь я совсем не уверена в этом. Я была ребенком, и меня не брали в расчет. Ничего не рассказывали, я была отрезана от внешнего мира. Мы постоянно переезжали, и этому тоже было придумано оправдание…
— Тебя просто хотели уберечь. А твой отец?..
— Я не знаю, где он, — кладу голову обратно на его плечо, надеясь, что Мир не чувствует, как мое сердце стучит невпопад.
— Хотела бы найти его?
— Если честно, я бы хотела только одного: чтобы кончилась война. Наступил мир на долгое время. Чтобы вместо того, чтобы убивать друг друга, люди любили бы друг друга и старались помочь ближнему, а не растоптать.
— Утопия, — шепчет Мир мне в волосы.
— А что тогда будет? — я снова поворачиваюсь к нему. — Новые законы, третирования, жестокости? Что будет, если оборотни придут к власти?
Мир устало вздыхает, глядя в потолок.
— Я не знаю, — переводит взгляд на меня. — Чтобы попытаться построить мир на земле, во главе должен быть тот, кто реально заинтересован в этом и только в этом. Но к власти обычно рвутся люди с другим характером.
— Разве не ты будешь во главе?
— Нет, — он хмыкает, качая головой. — Какой из меня правитель, Ада? Я воин, боец, у меня другие задачи.
— А как там сейчас дела? На войне? Вы побеждаете?
— Мы идем вперед, — задумчиво говорит Мир. — Но наши ребята гибнут, нас все меньше… Если маги дадут нам отпор в главном сражении возле Андроны…
— Что? — я вскакиваю на постели. — Вы уже возле Андроны? Но ведь это пригород Аркадиса!
— Да. И до главного здания Академии соответственно рукой подать. Это решающий бой. Если мы победим, значит, власть магов будет свергнута. Но если проиграем, боюсь, проиграем полностью. У нас не останется
— И когда сражение?
— Через пять дней. Завтра после обеда мне придется покинуть тебя, Ада.
Кивнув, я снова кладу голову ему на плечо. В голосе Мира совсем нет уверенности в том, что они победят. А если этого не случится, то вся их война была напрасной. Маги сохранят власть и ужесточат законы в отношении оборотней. Этого нельзя допустить, но я не знаю, что делать, как помочь им, не убивая при этом тысячи магов?
— Давай спать, Ада, — Мир аккуратно поднимается, чтобы погасить свет, я согласно киваю. И в этот момент чувствую, как будто кто-то сжимает меня так сильно, что скручивает внутренности и перебивает дыхание. Я пытаюсь вдохнуть, что-то сказать, и не могу, только хрипы вырываются из горла.
— Ада, что с тобой? — оказавшийся рядом Мир смотрит испуганно, не зная, что делать. Я и сама не знаю, страх парализует, сердце сдавливает, голову словно раздувает, я пытаюсь вдохнуть и не могу.
— Ада, Ада! — Мир слишком сильно сжимает мои плечи, и из меня вдруг выходит воздух. Падая на спину, я громко вдыхаю ртом, перед глазами плывут круги, из углов комнаты появляется шипящая темнота. Она растекается, занимая все пространство, приближается ко мне. Сила, понимаю я, это Сила.
— Ада, говори со мной, что происходит? Ты понимаешь? — испуганный голос Мира слышится как будто со стороны, шипение выходит на первый план, превращаясь в монотонное повторение слова:
— Эксчиперент…
Как будто чей-то шепот по кругу, только в моей голове он звучит слишком громко, оглушая.
— Не могу, — кричу я, затыкая уши, но это не спасает.
Тьма облепляет меня со всех сторон, как кокон. Снова тепло, так тепло, что хочется умереть. А потом невыносимая боль пронзает в области солнечного сплетения. Скрючившись и крича, я зажимаю это место руками, но мой крик тонет в бесконечном повторении слова “эксчиперент”.
Сквозь застилающие глаза слезы я вижу, как тьма уходит, вихрем расползается по комнате, а за ней серебристой пылью тянется из моего солнечного сплетения дорожка, растворяясь во тьме, исчезая вместе с ней. И как только последние сгустки рассеиваются, исчезает боль, прекращается шепот, а еще через секунду я теряю сознание.
Глава 35
Я медленно открываю глаза, щурясь от дневного света, пробивающегося через неплотно задернутые шторки. В комнате очень душно, нечем дышать. Повернув голову, вижу рядом Мира, он сразу откладывает книгу, которую читал, и обеспокоенно смотрит на меня.
— Сколько времени?
— Недавно кончился завтрак. Как ты себя чувствуешь?
— Кажется, нормально, — я сажусь, но Мир бережно укладывает меня обратно. — Я хочу открыть окно.
— Ладно, — кивает он, — оно закрыто магией. Давай помогу встать.
Помощь Мира на самом деле не требуется, поднявшись, я не чувствую нигде боли, к тому же полна сил.
— Я, правда, нормально, — снимаю с окна печать и, распахнув створки, вдыхаю теплый ветерок, залетевший в комнату.
— Что это было, Ада? У тебя проблемы со здоровьем? — спрашивает Мир обеспокоенно.