Проклятье Мира
Шрифт:
Снова вдыхаю и выдыхаю. Я должна дойти до конца, не время пасовать. Может, все будет хорошо, как знать? Это же мой папа, он любит меня больше всего на свете.
Неуверенно стучу в дверь, руки дрожат. За дверью тишина, стучу еще раз, уже громче. Он ведь мог уйти за то время, что я до него добиралась.
И в этот момент дверь распахивается. От неожиданности я вздрагиваю, вглядываясь в темный провал входа. Фигура передо мной отворачивается в сторону, вспыхивает свеча, которой мужчина тут же почти тычет мне в лицо, щурясь и разглядывая.
Я стою,
Он улыбается мне, а потом говорит:
— Добрый вечер. Я вас не знаю… Чем могу помочь?
Глава 32
Молчание затягивается, среди всех возможных вариантов встречи мне выпал самый невозможный. Он просто меня не узнает. Я настолько сильно изменилась или здесь что-то другое?
— Вас зовут Питер? — диалог ведь надо как-то начинать, правда?
— Да, — кажется, он совершенно не обеспокоен моим появлением, хотя и удивлен. — Питер Листерман. А вы?..
— Аделина Лайтман.
На его лице не мелькает ни одной эмоции, вежливая учтивость сидит, как маска. Он не просто не узнает меня. Он действительно меня не знает.
— Можем мы поговорить? — интересуюсь, отпуская наконец дверной косяк. Папа, пожав плечами, сторонится.
Внутри домишка напоминает тот, где жил ведьмак, делавший мне заклинание. Низкий потолок, одна комната, вдоль стен которой виднеется мебель. Я создаю небольшой шар, он зависает под потолком, освещая пространство: матрас на полу, одежду в коробках, чуть покосившийся круглый стол и подобие кухоньки.
— Ого, — папа рассматривает шар с любопытством. — Это что, магические штучки? Я думал, магов в городе нет. Или… — в его голосе проскальзывает страх.
— Нет, я своя, — выдаю каждое слово с трудом. — Я не причиню вреда.
Он считает простейший световой шар магической штучкой. Это для него нечто выдающееся. И этот человек написал гримуар, позволяющий уничтожить магов…
Оглядевшись, папа скидывает какие-то тряпки на пол и подает стул с потрескавшейся обивкой. Я присаживаюсь, складывая на коленях руки. Ирреальность происходящего отрезала эмоции, но сейчас это только в плюс.
— Так о чем вы хотели поговорить, Аделина? Честно говоря, я теряюсь в догадках.
Я слабо улыбаюсь, папа всегда был учтив и общался со всеми уважительно, и это никуда не делось. Это все еще мой папа, просто по какой-то причине он меня не помнит.
— Давно вы в Кемвуде?
— Около пяти лет.
— А почему выбрали его?
Папа хмурится, разглядывая меня. Изучает меня так внимательно, что на секунду я допускаю мысль: он меня вспомнит. Но папа только потирает виски, опускаясь на матрас.
— Кто вы, Аделина? — спрашивает меня. — Зачем вы пришли ко мне?
—
— Правда? — он вскидывает изумленный взгляд. — Мы с вами… Я уже не верил, что найду кого-то… Как… Как мы познакомились?
— Вы потеряли память? — спрашиваю я.
— Да. Восемь лет назад.
— Как это произошло?
Папа вздыхает, опуская голову.
— Вы не против, я выпью?
Рядом с матрасом несколько бутылок, папа трясет их в руках, прежде чем находит полную. Я сжимаю пальцы в кулаки: раньше он никогда не пил, не видел в этом смысла. А теперь увидел?
Воздух наполняется горьковатым запахом алкоголя, папа, морщась от выпитого, отставляет бутылку в сторону. Вытерев рот рукавом и подтянув его на локоть, рассказывает:
— Я не знаю, как это произошло. Я находился в Гардоне, это самый край нашей страны. Что я там делал, не знаю… У меня не было там ни одного знакомого, я искал… Просто однажды проснулся, а в голове чистый лист. И сколько я ни пытался вспомнить, сколько ни искал зацепок… У меня даже вещей никаких не было, один чемодан, набитый редкими травами, и записка в кармане…
— Что за записка?
Он поднимает на меня глаза, и я вижу, насколько тяжело ему дается рассказ, несмотря на ровный голос. Восемь лет достаточный срок, чтобы смириться с произошедшим, но не забыть, не привыкнуть к такой жизни.
— Заметки по травам: в какой части страны что растет, и по какой цене можно их продать. Там же был список городов, видимо, для продажи, и внизу подпись. Питер Листерман и дата за несколько дней до случившегося. Я сверил почерк, он оказался моим…
— И вы решили, что торгуете травами? — меня хватает только на то, чтобы задавать короткие уточняющие вопросы.
Я не могу поверить в то, что это реально. Мой отец был великим ведьмаком, через которого Триана общалась с этим миром. Куда все это делось? Что случилось восемь лет назад и почему именно тогда? Таких совпадений не бывает. Потеря памяти связана с гибелью мамы, у меня нет сомнений. Понять бы, каким образом.
— Это была хоть какая-то зацепка, — кивает папа. — Я надеялся, что если займусь этим, то вспомню прошлое или встречу кого-то, с кем знаком. Но все было тщетно. Да, тема трав мне близка, я быстро разобрался в ней, и мне нравится собирать травы, но… Но я чувствую, что это не все. Вы знаете меня, Аделина? Что вы обо мне знаете?
В его взгляде мольба, я нервно сглатываю, не зная, что сказать. Правду? А готов ли он к такой правде? И не из-за нее ли он сейчас сидит в грязном доме, окруженный бутылками?
— Я расскажу, — произношу тихо. — Только ответьте мне еще на один вопрос: вы сказали, что в Кемвуде около пяти лет. Почему вы остались тут?
Папа оглядывает комнату беспомощным взглядом. В который раз?
— Я не знаю, — отвечает мне. — Не знаю… Этого города не было в моем списке. Я ехал в Сетельфильд, когда увидел указатель на Кемвуд. И не знаю… Что-то внутри словно потянуло сюда. Я даже не доехал до Сетельфильда, развернулся…