Проклятье Солнечного короля
Шрифт:
— Нет.
На графа же, казалось, его отказ не произвел никакого впечатления.
— Вот видите, мой друг, все-таки не все жаждут породниться со мной.
— Так значит, вы пошутили? — с ожиданием и готовым прорваться наружу облегчением спросил Аскот.
А граф долго смотрел на него равнодушно и непроницаемо. Бертран поежился, осознав внезапно, что именно так смотрят на муху, в ожидании, когда она сядет на твердую поверхность, чтобы потом прихлопнуть газетой.
— Конечно, — наконец улыбнулся граф и залпом допил
Еще долго после его ухода Бертран сидел в кабинете, наблюдая за пламенем в камине. Он никогда не был склонен к мистицизму, в отличие от супруги, но чувство чего-то страшного, непоправимого поселилось в нем в этот вечер.
— Почему ты не идешь спать? — спросила леди Генриэтта, заглянув в кабинет. — Милый, с тобой все хорошо?
— Кажется, ты была права, — почти также равнодушно, как еще недавно граф, ответил мужчина.
— В чем? — заинтересовалась супруга.
— В отношении графа к нашей дочери. Сегодня, он практически попросил ее руки.
Это признание заставило их обоих посмотреть друг другу в глаза, долго и тревожно, потому что оба вдруг осознали, что их ребенку угрожает настоящая опасность.
— Надеюсь, ты отказал ему, — прошептала леди Генриэтта.
— Он не спросил напрямую, но… у него был такой взгляд…
— Ты боишься?
— Не за себя. Просто я понял сейчас, что таким, как он не отказывают.
— Теперь ты пугаешь меня.
— Прости, прости дорогая, — зашептал он, сжимая крепче ее руку.
— Постой, но как же его жена?
— Насколько я понял, он получил развод.
— Как оперативно, — хмыкнула леди Генриэтта. — Не далее как вчера я получила от леди Виттории письмо, в котором даже не упоминалось о столь важном изменении в ее жизни. Может, он солгал?
— Не думаю. Граф не из тех, кто бросается словами. И он не из тех, кто так глупо шутит.
— Послушай, — сказала леди Генриэтта после долгого и тревожного молчания, — я могу увезти ее в столицу. Маргарет давно приглашает нас погостить.
— А как же твоя фобия на счет короля?
— Король сейчас занят со своей молодой женой. Вряд ли его заинтересует моя скромная персона. К тому же, как там говорят? Из двух зол…
— Выбирают меньшее. Хорошо. А я завтра же проконсультируюсь с адвокатом о приостановке нашего партнерства.
— Только осторожно. Нельзя, чтобы граф что-то заподозрил. Кто знает, на что он готов пойти, чтобы добиться своего.
— С ужасом думаю, что своей он считает нашу девочку. Ей же всего шестнадцать. Как думаешь, давно он…
— Не думай об этом.
— Да я не хочу, но мысли все лезут и лезут в голову. И сожаление. Прости, я не верил тебе.
— Это все в прошлом, дорогой, все забыто. Главное сейчас защитить нашу дочь. И как можно скорее.
Граф ушел из дома Аскот, кипя от ярости. Она настолько сильно переполняла его, что, едва ворвавшись в свой кабинет,
— Что? Что вы на меня смотрите? Пошли вон! Вон!
Ярость сменило холодное равнодушие, такое привычное и знакомое. В таком состоянии он хотя бы мог думать, а подумать было о чем. Сегодня он поставил все на кон и проиграл. Этот идиот Аскот раскусил его, не поверил и теперь станет опасным и непредсказуемым. Он много думал об этом. А что бы было, если бы речь шла не о Мэл, а о деньгах, например. Что бы он сделал тогда? Ответ он знал и так — устранил бы досадное препятствие и забыл об этом.
— Ладно, посмотрим, — проговорил он, выходя из разгромленного кабинета. И вдруг увидел ее, свою уже не жену.
— Что вы здесь делаете, сударыня?
— Филипп, я приехала к вам, я приехала поговорить.
— О чем? — равнодушно спросил он.
— Неужели вам настолько безразлична моя судьба?
— Мне казалось, вы устроились в жизни. Как там звали того виконта?
— Я сделала это от отчаяния, — вскричала женщина. — От того, что вы совсем не любите меня.
— Если вы это понимаете, то к чему весь этот фарс? Вам недостаточно денег, которые я вам отдал?
— Я люблю вас, — прошептала она в ответ.
— Кто вам сказал, что мне нужна ваша любовь?
— Но любовь той, кого вы хотите, вам никогда не получить! — выкрикнула она и испуганно закрыла лицо руками, таким страшным стал его взгляд.
— Как и вам, сударыня. Как и вам.
Больше он не сказал ни слова, поднялся наверх, а она смотрела на него, своего без сомнения красивого, но равнодушного к ней супруга и не могла поверить, что когда-то могла любить его. Она и сейчас любила, но без иллюзий.
Его одержимость семейством Аскот поначалу казалось очень милым, пока леди Виттория не увидела однажды, как он смотрит на Мэл. Вздрогнув от внезапной догадки, она поспешила отогнать ее прочь, но той же ночью супруг напился и пришел к ней, требуя исполнения супружеского долга, и шептал в забытье другое имя: «Мэл». Именно тогда все ее иллюзии о счастливом замужестве исчезли.
Как же она ошибалась, как сильно ошибалась, приняв так скоропостижно его предложение, не прислушалась к своей интуиции, все застила любовь и восхищение. И что осталось теперь? Ничего, только руины, сплошные руины.
Глава 16
— Когда вы уезжаете? — спросила Мэдди у лежащей рядом подруги. Известие об отъезде семейства Аскот стало неожиданностью для всех, а для кого-то настоящим ударом. Мэл тоже не хотелось уезжать, главным образом из-за Артура, но родители на удивление слаженно настаивали и убеждали, что это ненадолго. О ссоре девушки на время забыли. Мэл не спрашивала, и Мэдди молчала, боялась заговорить.