Проклятье Солнечного короля
Шрифт:
— А сейчас оно пришло?
— Еще нет, но если захочешь…
— Я не хочу больше потерь. И если ты скажешь, что она стоит за дверью, я предпочту выпрыгнуть в окно.
— Боюсь, это ввергнет в настоящий шок ту толпу, что собралась на улице, — невесело усмехнулся Сорос.
— Да, — ответил король такой же невеселой улыбкой. — Тогда я придумаю иной способ.
Он уехал сразу же после похорон, даже не попрощался ни с леди Ровенной, ни с детьми. Он ехал на запад, к морю, которое всегда с радостью принимало его в свои объятия. Передав дела Ричарду Колвейну, он попытался забыться в опасных миссиях, изжить эту горечь от
Глава 18
Южный крест. Два года спустя…
— Давным-давно, в одной чудесной, цветущей стране жил мальчик. Он был страшно одинок, и только море, прекрасное и бескрайнее стало его другом.
— Как море может быть другом? — спросил любопытный восьмилетний мальчишка с большой медовой копной волос, как у сестры. Сегодня его ожидала очередная интересная история о приключениях самого известного героя современности, капитана Кросса, которые каждый вечер читала ему сестра. Каждая ее история начиналась одинаково, а вот заканчивалась всегда по-разному.
— Природа может быть нашим другом, а может стать и врагом. Например, лесной хозяин может показать самые ягодные места, а может и заставить плутать по кругу целый день или вывести к болоту.
— Лес тебя любит, — заметил мальчик.
— И тебя он может полюбить, если ты того захочешь.
— Нет, лучше бы меня море полюбило.
— Мы, кажется, о капитане читали, — напомнила сестра, и мальчик поспешил замолкнуть. — Так вот, тогда он еще не был капитаном, и даже матросом не был, но мечтал когда-нибудь им стать. И однажды к их маленькому порту причалил большой, величественный корабль, название которому…
— Хэйзер, — счастливо выкрикнул мальчишка.
— Может, ты сам тогда историю закончишь? — строго спросила девушка.
— Все, все. Молчу, — клятвенно пообещал он. Сестра посверлила его подозрительным взглядом и продолжила чтение.
— Целый день мальчик смотрел, как разгружают товары, привезенные из заморских стран, а когда на город опустилась ночь, и большая часть экипажа ушла развлекаться в город, он быстро и тихо, как мышь, забрался на корабль и спрятался в самом темном, самом дальнем углу трюма.
Мальчик снова хотел о чем-то спросить, но сестра строго погрозила ему пальцем.
— Он так притомился, что даже не заметил, как заснул. А утром пришли носильщики, чтобы заполнить пустые трюмы новыми товарами.
— И тогда они заметили мальчика, — не выдержал напряжения Уилл.
— Ну, все, молодой человек. Спать.
— Ну, Мэл, ну, пожалуйста, расскажи еще.
— Поздно уже, — осталась твердой и решительной сестра. — Тебе давно пора спать. А мне нужно идти на дежурство в больницу. Мэдди за тобой приглядит. И смотри у меня, никаких ночных вылазок из дома.
— Обещаю, — обреченно вздохнул мальчик, а сестра поцеловала его в макушку, укутала в собственноручно сотканное одеяло и загасила лампу на столе. Он было дернулся,
Мэл прикрыла за собой дверь и спустилась по лестнице вниз, на кухню, где Мэдди заваривала ароматный ромашковый чай. С недавних пор они жили в гостевом домике родителей Мэдди, которые, так же, как и родители Мэл, покинули этот мир один за другим в прошлом году. В тот год в их краях бушевала лихорадка настолько сильная, что порт оказался на несколько месяцев закрыт для кораблей. Много людей в окрестных селах и деревнях погибли, даже в Сорели население сократилось на треть, а Южный крест, казалось, сам ангел уберег. Тогда там не умер ни один житель, но родители Мэдди, на свое несчастье отправились навестить родственников в Бекасе.
Только трое знали, кого стоит благодарить за это чудесное избавление города — Мэдди, доктор Харрис и старая знахарка, научившая Мэл управлять своим даром. И эти трое свято хранили тайну Мэл.
— Устала? — участливо спросила подруга, когда Мэл тяжело уселась на стул.
— Немного. Утро выдалось суматошное. Миссис Остин никак не могла разродиться, а у малыша Бэггинсов выявили круп.
— Хочешь, я сама за тебя подежурю?
— Нет. По ночам спокойнее, чем днем. А мне нужно хоть немного тишины.
— Да, твоя прядь совсем поседела.
Мэл посмотрела на кончик передней пряди волос и грустно вздохнула. Эта прядь служила своеобразным индикатором ее сил. Если светлела, значит, силы на исходе, если темнела — то можно помочь еще одному больному. Она редко лечила больных сама, только если случай действительно безнадежный, и никогда не бралась за тех, кто уже переступил порог смерти. Об этом ее предупреждала учительница.
— Этот знак дается не случайно. Когда-то ты вытащила из лап смерти уже принадлежащую ей душу, если снова попытаешься, то другой седой прядью в волосах можешь не отделаться. Со смертью нельзя играть, девочка, она этого не любит. Можешь помочь, помогай, но черту не пересекай.
Она свято следовала наказу знахарки и предпочитала просто дарить свое рукоделие: браслеты, носочки для детей или платки. Правда и к этому знахарка относилась с подозрительностью.
— Смотри дочка, узнает кто, что ты целебной магией владеешь, захочет воспользоваться в своих злых целях.
Но Мэл знала, на что на самом деле намекает знахарка. Граф Айван, которого когда-то она любила и почитала как друга и опекуна, а теперь…
Не сразу она распознала причину его привязанности к ней, не сразу разобралась и в себе, но об этом болезненном времени старалась не вспоминать.
Так что она просто собралась и отправилась в город по дороге через поле. Как всегда, ее сопровождали невидимые то ли охранники, то ли тюремщики. Она давно привыкла к ним, как к июльской жаре или осенним дождям. Два года под колпаком — достаточное время, чтобы смириться.
Сегодня что-то странное происходило с ней, словно вот-вот должно случиться что-то такое, что перевернет ее жизнь навсегда. Но что? Хорошее или плохое? Ей было страшно от этого предчувствия, кожа покрывалась мурашками, и внутри все переворачивалось. Чем ближе приближалась ночь, тем острее она чувствовала.