Проклятье Солнечного короля
Шрифт:
— Не на вас, на себя. Но ваша ловушка позволила мне многое понять.
— О, не воспринимай это так, пожалуйста.
— Хорошо, — покладисто согласилась она.
— Но, кажется, с капитаном это не была ваша последняя встреча, — заметил он. Казалось, что этот вопрос был задан просто так, между делом, но Мэл уловила в его тоне тонкие нотки ревности.
— Вы правы, он приезжал ко мне в тот же вечер, хотел объясниться.
— И вы объяснились?
— Да. Мы поняли друг друга. И я попросила не искать больше встреч со мной.
— Вот
— Да. Знаете, я много думала… о чувствах. Я не буду скрывать, что он понравился мне, быть может даже больше… но он оказался не таким, как я себе представляла и то, что он мне мог бы предложить… не уверена, что мои родители одобрили бы это.
Она тщательно подбирала слова, чтобы донести до графа свои мысли, чтобы он не заподозрил ее в лукавстве или обмане. Ведь все, что она говорила, было чистейшей правдой.
— Мне кажется, чувства приносят только боль, но я не хочу страдать, больше нет. Поэтому я попросила капитана не искать меня, поэтому я сегодня здесь. Я хочу спросить, ваше предложение еще в силе?
— Которое? — выдохнул граф, еще не до конца осознав то, что говорит ему Мэл.
— Стать вашей женой?
— Прости, мне кажется, я ослышался, — проговорил он и почти залпом отпил вино из своего бокала.
— Я сказала, что готова серьезно рассмотреть ваше предложение, если оно еще в силе, конечно.
— Конечно, в силе, — выдохнул он и неожиданно опустился на колени, рядом с Мэл, захватил ее руки в плен своих и начал целовать тонкие пальчики. А она, как могла, пыталась сдержать отвращение. — Мэл, моя Мэл. Ты не представляешь, каким счастливым меня сделала.
— Прошу вас, милорд, давайте не будем торопиться. Может быть, для начала поужинаем.
Этот вечер не стал для нее самым худшим в жизни, даже наоборот, ей показалось, что она вернулась во времени на два года назад, когда еще не было этого знания, когда его безответная, противная ее природе любовь не стояла между ними, в то время, когда она считала его другом. Он рассказывал ей о своей поездке в столицу, о всяких пустяках и важных вещах, но иногда она ловила на себе его взгляд, торжествующий и голодный, словно где-то там, в глубине его глаз за ней следило то самое чудовище, о котором она думала недавно.
Когда они прощались, он поцеловал ее руку, и ей вдруг стало жаль его. Всегда одинокий, гложимый своими страстями, никем не любимый. Наверное, это ужасно, жить вот так.
— Я знаю, ты не любишь меня, но уверяю тебя, дорогая, моей любви хватит на нас обоих и даже больше.
Она не нашлась с ответом, просто села в коляску и уехала домой с тяжелым сердцем. Мэл так привыкла к их извечному противостоянию, к тому, что он чудовище, быть может, даже убийца, она придумала страшный образ врага, а сейчас растерялась.
— Ты слишком добрая, — сказала Мэдди, когда она поделилась с ней своими сомнениями. — И если бы он знал, что ты собираешься бежать, то думаешь, повел бы себя также? Да он бы угрозами и шантажом заставил тебя отказаться
— Я знаю, — вздохнула Мэл. — Мне просто очень жаль его.
— А себя тебе не жаль? Два года этот человек отравлял твое существование, держал в страхе, третировал и не давал свободно дышать, а теперь тебе его жаль. Может, тогда ты и впрямь выйдешь за него?
— Не говори глупостей, — обиженно воскликнула Мэл. — Все, я иду спать. Спокойной ночи.
— И тебе, — хмыкнула подруга.
А утром их разбудили крики на улице и громкий стук в двери.
— Что случилось, господа? — встревожено спросила Мэл, увидев несколько десятков стражей, собравшихся у их дома. Почти каждого из них она знала, но вперед выступил тот, кого она видела впервые.
— Именем короля, вы арестованы, сударыня.
— За что? — до крайности удивились они с Мэдди.
— За убийство графа Айвана.
— Что? Графа убили? — пораженно выдохнула она, оседая на землю. — Как? Когда?
— Вам лучше знать, — жестко оборвал ее офицер. — И перестаньте притворяться. У нас есть неопровержимые улики, у нас есть свидетель.
— Кто?
— Я! — Мэл повернулась на знакомый голос и увидела леди Витторию. — Я свидетельствую, что эта девушка вчера убила моего супруга и пыталась убить меня за то, что он отказался жениться на ней.
— Что?
Это было похоже на какой-то кошмар, на жуткую комедию абсурда, вот только камера в местной полиции оказалась вполне реальной, как и суровое лицо этого незнакомого офицера, что так бесцеремонно поднял ее с земли у дома и грубо затолкал в коляску, словно она и правда какая-то ужасная преступница.
Несколько часов этот жестокий, не желающий ничего слушать, человек допрашивал ее, не давая ни пить, ни есть, ни даже выйти по нужде. Он подавлял ее, кричал, угрожал и чуть ли не силой пытался выбить признание.
— Вы понимаете, что никто вас не спасет? Признайтесь, признайтесь же наконец, что это вы убили графа.
— Я никого не убивала, — упрямо твердила девушка, чем еще больше злила этого следователя из Сорели, имени которого она даже не знала.
— Ладно. Думаю, несколько дней в сырой, холодной камере с крысами, освежат вашу память. И не здесь, где каждый второй готов вам ноги целовать. Я отвезу вас в Сорель, туда, откуда вы уже не сможете выбраться.
Он сдержал свое обещание. Не прошло и нескольких часов, как ее уже везли под конвоем в крытой карете, а напротив сидел он, странно жестокий офицер. Только тогда она задумалась, а почему, собственно он так с ней обращается? Конечно, ей не доводилось раньше встречать следователей, а начальник местной полиции, мистер Бирмингем всегда очень тепло и сердечно обращался с ней. Так в чем причина такой неприязни?
— Простите, я что-то сделала вам?
Мужчина, до этого полностью игнорировавший ее, перевел взгляд и внимательно ее осмотрел, неприятным, каким-то липким взглядом. Мэл поежилась и даже немного испугалась.